Онпонял:ничто
уже не может спасти осужденного, и настаивать бесполезно. Впервые постигон
весь ужас этого страшного бича, этого бедствия, которое превращаетубийство
в закон и нагромождает горы трупов, этого позорящего человечествочудовища,
имя которому война
Вернувшись к буру, окруженному рыдающими родными, он взял его руку в свои
и с неизъяснимым выражени-ем нежности и сожаления воскликнул:
- Мой добрый Давид!.. Я думал смягчить их - ничего не вышло...Надеяться
больше не на что.
- И все же я так благодарен вам, мой маленький храбрый француз,заваше
участие, - ответил бюргер. - Бог свидетель,насердцестановитсятеплей,
когда видишь, что за наше дело борются такие люди, как вы!
- Неужели я ничего не могу сделать для вас?- прошептал юноша.
- Можете! Пробыть возле меня вместе с моей женой и детьмидопоследнего
моего вздоха... Отомстить за меня! Всегда сражаться так же, как... поняли? И
ни слова больше... Здесь слишком много ушей...
- Обещаю, Давид!
Офицерымеждутемрасходилисьпосвоимпалаткам,слюбопытством
поглядывая на этого мальчика, который жонглировал миллионами и говорил,как
мужчина.
Остались только старший сержант, два артиллериста и пехотинцы, окружавшие
место, где стояли осужденный и его близкие. Сержант резким голосомприказал
одному из солдат одолжить осужденному свою лопатку.
Солдатотстегнулподвешеннуюнапоясе,понижерюкзака,валлийскую
лопатку, которыми снабжена вся английская пехота, и подал ее буру, а старший
сержант, указав пальцем на землю, пояснил:
- Dig!.. Копай!..
Пожав плечами, бур спокойно ответил:
- Я не прикоснусь к этому английскому изделию, не стану марать своих рук,
да и родную землю, в которой мне суждено покоиться вечно.Принесите-камне
кирку да лопату, славные мои орудия С их помощью я вспахалэтудевственную
землю, опустошаемую теперь завоевателями.
Ему принесли. Он схватил рукоятки, отполированные долгимтрениемоего
огрубевшие от труда руки, и блестящее железо зазвенело. Потом двумя длинными
шагами он отмерил на красноватой земле свойгигантскийростизасекдве
глубокие зарубки. Английские солдаты,умеющиеценитьмужество,немогли
скрыть восхищения.
Бур поплевал на ладони, сжалрукояткукиркиицели-комушелвсвою
зловещую работу.
-Ну-ка,Давид,-бормоталон,-пошевели-кавпо-следнийразок
вскормившую тебя землю.
Согнув спину, напрягая руки и шею, на которых, слов-новеревочныеузлы,
выступили мускулы, он мощными ударами стал вгрызаться в землю вельдта*,и
она, проносясь между его ног, послушноложиласьпозадинего.Затемон
старательно выровнял лопатой яму, придав ей форму могилы.
Жена и дети, стоя на коленях под знойными лучами солнца, которое было уже
в зените, тихо плакали.
СолдатамразрешилиприсестьОнистализакусывать,вполголоса
переговариваясь. Время между тем шло, и могила углублялась. Великан-бурвсе
глубже и глубже уходил в землю, лишь изредка прерывая своюужаснуюработу,
чтобы тыльной стороной рукиотеретьструившийсяполицупот.