Времяот
времени он взглядывалукрадкойнаженуидетейИтогда,невзираяна
усталость, начинал работатьбыстрее,спешапоскореепокончитьсостоль
страшным для них зрелищем
Один из солдат, охваченныйсостраданием,протянулбуруфлягу,полную
виски
- Выпейте, товарищ, это от чистого сердца,- ласково сказал он.
- Виски?.. Нет, спасибо. Еще подумают, что я выпил дляхрабрости.Ноя
охотно приму от вас немного воды, товарищ!
Друзья и родные, окруженные цепью солдат, не могли пойти за водой. Солдат
сбегал в дом и принес деревянный ковш свежейводы.Давид,припавкнему
губами, жадно пил, а солдат возвратился на свое место, рассуждая:
- Вода!.. Ну разве может она сойти за христианскийнапиток,особеннов
тот час, когда человек должен навсегда забыть вкус виски? Да если быябыл
так же близок, как он, от того, чтобы сыграть в ящик, уж я бы не постеснялся
осушить фляги всего взвода. Это так же верно, как то, что менязовутТомми
Аткинс!
А время шло, безжалостно текли минуты. Солнце склонялось к западу. Ивсе
глуше звучали удары кирки в зияющей яме, поглотившей бура уже до самых плеч.
Жена его распростерлась на земле и, с ужасомсознаваяприближениероковой
минуты, не отрывала глаз от двух огромных бугров, нараставших по обе стороны
могилы.
Послышался треск затворов.Тостаршийсержант,доставизпатронташа
двенадцать патронов и вырвав из шести патронов пули, заряжал ружья.
Вот он уже принес винтовки и бросил их на землю. Затем, подойдякбуру,
который продолжал копать землю, сказал:
- Давид Поттер, приготовьтесь к смерти! Атот,прервавработу,поднял
голову и спокойно ответил:
- Я готов.
Уложив рукоятку лопаты поперек ямы и ухватившись за нее, он подтянулся на
руках, одним прыжком перемахнул через могильный скат - и вот он уже стоит на
земле, измазанныйкрасноватойземлей,освещенныйкосымилучамисолнца,
огромный, трагически величественный.
Жена и дети бросились было к нему, но караул по знакусержантаоттеснил
их.Итотчасжевыступиливпереддвенадцатьневооруженныхсолдат,
назначенных в этот страшный наряд.Разобравнаугадпринесенныесержантом
ружья, они выстроились в ряд. К осужденному подошел старшийсержант,чтобы
завязать ему глаза и поставить на колени. Бур энергично запротестовал:
- Единственная моя просьба к англичанам -позволитьмнеумеретьстоя,
глядя на божье солнце, и самому скомандовать: огонь!
- Я не могу отказать в этомстольмужественномучеловеку,каквы,-
ответил сержант, козырнув ему по-военному.
- Благодарю. Взвод находился на расстоянии примерно пятнадцати шагов.
Бур стал лицом к солдатам, спиной к могиле. Мертваятишинаповисланад
лагерем Смолкли рыданья и стоны. Жгучая мука охватила всесердца.Короткая
команда, мгновенное дребезжанье металла,идвенадцатьстволоввытянулись
ровной сверкающей линией: солдаты взяли бура на прицел.
Осужденный стоял с обнаженной головой и открытой грудью,
Глубоко вздохнув, он воскликнул:
- Прощайте, жена, дети, свобода! Прощай все, что я любил! Даздравствует
независимость!.