Затем умершего завернули в парусину.В нескольких сотнях
метров от палатки, среди огромных ледяных глыб, вырыли могилу.
Покойника положилинамаленькие санки, те самые,накоторыхтащили
плоскодонку,прикрыли национальнымфлагоми повезли. За санями в глубоком
молчании шли матросы с де Амбрие во главе.
Капитан прочел погребальнуюмолитву, телоопустили в могилу, засыпали
мелкимильдинками,асверхусогромнымтрудом поставилиплиту,чтобы
защитить от волков.
На глыбе водрузили скромный деревянный крест с надписью:
ФРИЦ ГЕРМАН.
Француз из Эльзаса
26 апреля 1888 г.
-- Прощай,ФрицГерман! --глухим голосомпроговорилдеАмбрие.--
Покойся в мире!.. Ты честно жил,безропотно страдал и умер,какнастоящий
моряк. Да упокоит Господь твою душу!
Печальные,вернулись французы в палатку, и каждыйпоклялсяв душе не
допускать больше неосторожности, откоторой погиб их товарищ. Тем более что
среди членов экипажа было еще трое больных.
Ник,правда,ужепошел на поправкупосле того, какнапилсясвежей
тюленьей крови. Но где взять ее снова, чтобы окончательно выздороветь?
Капитандолгобеседовал сБершу, доктором и Геником,занявшим место
заболевшего Вассера.
Состояниекоманды, ненадежностьльдины,бесконечныепрепятствияна
оставшемся отрезке пути -- все это поставило де Амбрие переднеобходимостью
разбить экспедицию на группы. Быть может, хоть кому-нибудь удастся пробиться
к полюсу.
Итак, решено было взять четырех матросов,шесть собак, плоскодонку, на
двадцатьпятьдней провизии,дваспальныхмешка,кое-чтоиз лекарств,
секстант, искусственный горизонт, хронометр, подзорную трубу, запас оружия и
снарядов, лопаты,топоры, в общем, всесамое необходимое. Все это под силу
тащитьсобакам,и люди, такимобразом, смогут сберечь силы, насколькоим
позволят условия.
Чтобы никогоне обидеть,де Амбрие поначалу хотел броситьжребий--
кому идти. Но потом передумал: надо было отобрать только здоровых.
Выборпал, как ни странно, наюжан: ЖанаИтурриа, МишеляЭлимбери и
Дюма. Из северян оказался здоровым один лишь парижанин Фарен.
Всебыло добровольно, не вприказном порядке, кто нехотел,могне
идти.
Однако матросы,выбранные капитаном,былисчастливы,ниукого не
заронилось даже мысли уклониться.
-- Да здравствует капитан! -- крикнули они, полные энтузиазма.
В первый разснялДюма с себя поварской фартуки передал его матросу
Курапье, славившемуся своими кулинарными способностями.
Никтоне возражал. Маршатера назначили исполняющимдолжность главного
повара,ив тот же деньонприготовил завтрак.Назвать его вкусным было
нельзя, но не по вине нормандца.
На другой день маленькийотрядво главе с капитаном смелодвинулся в
путь, взяв курс на север.