Госпожа Эдвинна по-девчоночьи прыснула, её горничная захихикала (и наверняка собралась пересказать вечером эту историю, приврав, как водится, впятеро), и даже брат Норберт улыбнулся. А я закончила уже серьёзно:
Как я уже сказала, настоящие южные лотосы, что пурпурные, что чёрные, нашим не чета, но даже наши в душный день запросто обеспечат затяжной приступ мигрени. К тому же они ядовиты. Не смертельно, но тошнота, головная боль, головокружение, а то и галлюцинации вещи не особенно приятные, правда?
Это как отравиться спорыньёй? нахмурилась она.
Да, примерно так. Разве что без судорог и мышечных болей.
Она опять посмотрела на зелёные островки в белых и жёлтых пятнах кувшинок и кубышек и тихонько вздохнула. Добавить к белым и жёлтым ещё и бледно-лиловые цветы (да, наш северный вид на пурпур не тянет) ей, видимо, всё-таки хотелось. Этак, глядишь, вспомнит об упомянутых мною декоративных прудах и захочет сама завести что-нибудь подобное на месте гусиного выгона за замком. А вместо гусей в пруду будут плавать чёрные лебеди.
За разговором я, чтобы не пересыхало в горле, сделала несколько глотков вина. Наверное, вполне приличного и уж точно не дешёвого, но я бы всё равно предпочла ему колодезную воду. А ещё лучше холодный взвар из любых местных ягод. Торговцы с юго-востока мешками привозили к нам в форт сушёные фрукты, и я вёдрами заказывала поварам взвар из них для себя, потом ещё и для Хельги, а там и Роберт сел нам на хвост А младший Барсук делал из «реагента алхимического» дивную настойку на кураге, янтарную, душистую, чуть тягучую, в меру сладкую Кстати! А не съездить ли мне в Талирн за реагентом? Привезти ведёрную бутыль и заказать госпоже лесничихе не варенье, а вишнёвую и малиновую настойку на осень и особенно на зиму? Чтобы промокнув-продрогнув, вернуться в тепло протопленного флигеля, переодеться в сухое и, упреждая простуду, хлопнуть полстаканчика? Да, надо попросить у Геты адрес талирнского алхимика и списаться с ним заранее.
В общем, я отдала как бы недопитый бокал служанке, мечтательно поглядывающей на остатки вина в запотевшей бутылке. Кажется, после этого я у девицы окончательно превратилась из «ведьмы поганой» ладно-ладно, «госпожи ведьмы» в «её милость чародейку». Вежливым образом отделавшись от вина, я сорвала большой округлый лист, чтобы вытряхнуть на него часть клубники из горшочка (очень уж неудобно было всякий раз совать руку в не слишком широкое горлышко), и принялась за ягоды, мимолётно подумав, что вообще-то ненадолго можно было бы и привезти сюда Хельгу. Поела бы свежих, только с куста, смородины и ежевики, попила бы деревенского молока Ребёнок, выросший в степи, а потом перевезённый в крупный город, даже не знает, какое это удовольствие сорвать прямо со стебля колючий прохладный огурчик, обтереть его об штаны или подол, чтобы обломать шипики, и съесть прямо так, немытым и без соли. Написать Ивену, чтобы взял своих разбойников и приехал с ними и с Хельгой навестить сестрицу? Заодно бы и цитру привёз. Потом, конечно, попозже. Когда со Зверем разберёмся.
Госпожа Эдвинна, посмотрев на меня, тоже принялась поклёвывать ягоды с моего листа, то ли запивая их вином, то ли закусывая вино ими. Клубника была какого-то нового сорта, не особенно крупная и бледно-розовая, словно недозрелая, но при этом сочная и сладкая. Кучка хвостиков
на краешке листа росла прямо на глазах, брат Норберт, похоже, решил, что этак ему ни ягодки не достанется, и повторил мой фокус с листом его рука в горлышко горшка лезла, понятно, с ещё большей натугой, чем моя. Журчала и плескалась вода, тянуло с реки лёгкой прохладой, солнце светило, птицы вяло посвистывали-пощёлкивали, зато кузнечики звенели так отчаянно, словно от этого зависели их жизни. Словно их казнили бы, будь их музыка потише. Если бы Зверь в этот момент явился по наши души, я бы ничуть не удивилась уж слишком всё было хорошо.
А когда закончится ваш контракт, вы вернётесь к родителям? спросила вдруг госпожа Эдвинна.
Вряд ли, сказала я, заглянув в горшок. Оставшиеся ягоды я честно поделила на нас с нею и на брата Норберта, два к одному, и пояснила своё нежелание возвращаться в родной дом: Я пять лет училась в Школе и восемь с половиной служила на границе. Я слишком привыкла быть самой себе хозяйкой, а для родителей я так и осталась маленькой упрямой Хир-рдой. Очень раздражает.
Вы тоже в детстве путали Л и Р? живо спросила она. И у меня сестра научилась выговаривать Р когда у большинства детей вокруг были сплошные дулаки. У неё тоже Леон был Реоном, а Альбин Арбином.
Альбин ладно, а вот Альберт
А Карл, Кларисса, Каролина?
Да просто представьте, что у нас правил бы не император, а король?
Мы посмеялись, госпожа Эдвинна покатала пальцем ягодку по листу, но есть не стала.
Я понимаю, сказала она, чуть помешкав, вам здесь скучно. И всё-таки если надумаете остаться после того, как закончится контракт или вернуться через месяц-другой, я буду очень рада. Станете здешней не знаю придворной чародейкой, или как это назвать? Может ведь маркиз завести собственного чародея? Она требовательно посмотрела на Искателя, и тот кивнул, подтверждая, что да, может. Как, собственно, любой владетель может «завести» (Создатель, словно про кошку речь!) боевого мага или малефика, или даже менталиста. Лишь бы денег хватило, а то ведь мы товар редкий, штучный, можно сказать. Дочку будете привозить на лето, продолжила соблазнять меня госпожа Эдвинна, мы тут её научим ездить верхом по-егерски и стрелять из охотничьего арбалета. В Серебристой Гавани ведь, наверное, прохладно и сыро? А она будет осенью туда возвращаться после ягод, сливок, свежей зелени и дичи, крепкая, здоровенькая. И муж ваш сможет приезжать сюда, чтобы отдохнуть. И дешевле, и привольнее, чем в большом городе. Ведь правда же?