Золотой тритон на чёрном поле
Пролог
Мне ещё в начале осады выделили покои из трёх комнат, в которых я после отъезда помощников оставался один с учениками последнего курса академии, решившими с риском для жизни, но зато весьма неплохо заработать на каникулах, я расплатился из собственного кармана, а вот его величество не торопился выплатить мне деньги по контракту. Прямо не отказывал, конечно отказаться расплатиться по контракту, зарегистрированному у главы местного отделения Гильдии наёмников, рискнёт разве что Император Единого Севера, но никак не кто-то из королей Срединных земель. Однако и рассчитаться с долгом его величество не торопился.
Я всё понимаю: казна практически пуста, страна разорена, даже королевский дворец проще отстроить заново, чем привести в порядок. Вот только я не привык работать бесплатно, а уж прощать свои долги после того, как Георг Седьмой, государь Краснолесья, лично объявил награду за мою голову, совершенно не был намерен. К концу осады на меня шла настоящая охота, все мало-мальски умелые стрелки выцеливали на стенах мою скромную особу, не спасали даже доспехи рядового стражника. Вернее, спасали, но ровно до того момента, когда очередная Большая Буря разбивала в щепки очередную баллисту или катапульту там уже притвориться рядовым стражником не получалось. За одно это следовало бы требовать премиальных в размере той самой награды.
Только вот мне бы хоть положенное как-то стрясти. Эх, не люблю скандалить, но, похоже, придётся. Придётся потребовать аудиенции у сира Гвидо, ныне короля Приболотья, и на аудиенцию эту явиться в компании главы столичного отделения Гильдии она законной пятой части по моему контракту тоже ещё не получила и охотно поддержит требование оплаты услуг. А начинать своё правление со скандала и ссоры с самой влиятельной на юго-западе континента гильдией Ну, я очень надеюсь, что подобной глупости сир Гвидо не сделает. У него и так недоброжелателей хватает: трон-то он занял без всяких к тому оснований, прорубившийся до звания королевского маршала и баронского титула, но всё равно почти нищий сеньор с какой-то, даже по меркам Приболотья, унылой окраины. Это сейчас он спаситель и избавитель, а как зимой начнётся в стране настоящий голод, так недовольные правлением самозванца тут же найдутся в любых потребных заговорщикам количествах.
Впрочем, это исключительно его проблемы. Я пока что с пользой для головы и тела употреблял нечаянную передышку, ожидая, когда сир Гвидо соизволит мне заплатить. Библиотека дворцовая уцелела, хвала Девяти, и я дни напролёт читал, гулял по остаткам обгоревшего сада, отсыпался, медитировал короче, всеми способами восстанавливал порядком растраченные за время непрерывных боёв силы, как магические, так и жизненные.
В саду меня сир Ансельмо, граф Поречья, и отловил.
Господин Шторм. Он изобразил что-то, отдалённо напоминающее кивок: я как-никак злой и страшный колдун, со мной даже поздороваться можно, невзирая на моё происхождение.
Господин граф, я отзеркалил его кивок. Тоже решили прогуляться перед сном?
Да, не поморщившись, соврал он. В саду всё-таки меньше пахнет гарью.
Я учтиво признал, что так и есть, и выжидательно уставился на него: так я и поверил, что королевский казначей, дядя неудавшейся претендентки на слишком долго пустовавший трон Приболотья, вышел на закате покормить знаменитых приболотских комаров. Я в спальне-то своей запретил заново стеклить выбитое окно, потребовав вместо этого затянуть его куском тафты спать я могу хоть на голой земле, не то что в излишне проветренной комнате, но здешние комары доведут до исступления кого угодно. Даже местных жителей, особенно таких привычных к комфорту, как придворный щёголь с то ли выщипанными, то ли аккуратно подбритыми бровями и усиками.
Я слышал, проговорил он, вы имели сегодня беседу с верховным жрецом?
Я согласно наклонил голову:
И обещал пожертвовать на восстановление храма Девяти, как только его величество заплатит мне.
Вообще-то, его святейшество не нашёл ничего умнее, чем обвинить меня в безбожии.
Понятия не имею, чего он надеялся этим добиться. Я совершенно непритворно удивился обвинению и напомнил, что Меллеры на собственные деньги построили в Горючем Камне новый храм Канн, а сам я всегда исправно жертвовал и Торну, Владыке ветров, покровителю путников, и Канн, Заступнице всего живого по старой, бакалейщицкой ещё привычке. То, что я отучился в Магической Академии и до сих пор якшаюсь с тамошними магами, вовсе не делает меня безбожником, заявил я верховному жрецу. Мне ведь предлагали ученичество у настоящего восточного мага, не последнего даже по тамошним меркам, но я вернулся в родные края, не соблазнившись перспективой войти в Старую, очень старую семью. Его святейшество кисло похвалил меня за моё намерение поделиться неправедными деньгами (с чего это неправедными-то?) и даже обещал поторопить короля с оплатой моих нечестивых услуг.
Неужели не соврал? Я с любопытством посмотрел на сира Ансельмо: что скажете, господин королевский казначей?
Скажите, господин Шторм (ну, вот не нравится ему моя фамилия, что тут сделаешь слишком плебейская, видимо), молвил в задумчивости граф, вы намерены просить места при дворе?