Ведьмин маршал
Пролог
В длину домик имел верных двадцать саженей, а вот с шириной было непонятно, потому что строился он впритык к скале и в скалу эту ещё и вгрызался. Наверное, погреба, кладовки и ледники проще было вырубить там, где они нужны, чем долбить сплошной камень под подвал такого же размера, что и сам дом.
Прикатил к весне настоящий дядька Лилии, объяснил Рихард, и засел обсуждать с гномами и дом этот, и какие-то поставки с юга. Хотя гномов вроде и наш провиант устраивал, с заметными ревнивыми нотками в голосе прибавил он.
Настоящий?
Родной брат матери. Рихард прошёл было к временному, из наклонных досок сшитому крыльцу, но подниматься передумал: первый этаж гномы только справа подняли, а левое крыло и до пояса человеку пока не доставало; не стоило путаться под ногами у деловито снующих туда-сюда строителей. Алекс Меллер, который из Озёрного, Лилии такая же дальняя родня, какая у нас с тобой, если поискать, найдётся даже в Чёрном лесу. Какая-нибудь дриада, глядишь, вспомнит, как её прабабка сына к деревенским воротам подкинула, так что нам она вроде бы тоже кузина или тётка.
Ясно, хмыкнул Мартин, представив себе такую остроухую кузину (будто ему круглоухих не хватало!).
Он ещё посмотрел, как гномы складывают стену из невозможно одинаковых каменных брусьев красивых, с искрой. Потом спохватился:
Я тебя, наверное, от дел отрываю?
А, Рихард отмахнулся, дела эти Сколько ни сделаешь, останется втрое больше. Хоть записывай, чтобы не забыть половину. Вон там, наверху, видишь? Молния в скалу ударила только щебёнка полетела. Хорошо, ливень хлестал: никто не работал, никого не зацепило.
Мартин кивнул. Недели полторы грозы сменяли друг друга почти без передышки: только после полудня отгремит, как поздним вечером снова засверкает. Сегодня шёл всего второй день, как утихло, и Мартин всю дорогу поглядывал на небо, не поползёт ли с юго-запада новая грозовая туча.
У нас рябину сожгло, с сожалением сказал он. Ту самую, про которую болтали, будто она ещё Ульриха Одноглазого помнит.
У которой ягоды ещё такие крупные и почти не горькие? Жалко, расстроился Рихард. Красивая была. И шнапс на её ягоды управитель ваш здорово перегонял.
А помнишь, я бутылку стянул и мы с тобой на двоих её вылакали?
Хотя до того ничего крепче сидра не пили, подхватил Рихард. Ещё б не помнить! Я думал, сдохну над ведром.
Нас даже наказывать не стали, почти мечтательно проговорил Мартин. Решили, что хватит с нас и лютого похмелья.
Так больше двадцати лет прошло, а мы, заметь, помним до сих пор. Оба посмеялись. Потом Рихард тряхнул прибитыми сединой, но всё ещё густыми и такими ровными, словно он их щипцами подкручивал, кудрями. Ладно, сказал он, я с чего ту молнию вспомнил Ты в Вязах давно не был?
Давно, подумав, признал Мартин. С похорон Вальтера, пожалуй. Или после заезжал с кем-то из баронской семьи? Не помню уже. А что?
И на новую крепость поглазеть не ездил? удивился Рихард.
Так это вам пешком через лес прогуляться и вы в гостях, возразил Мартин. А нам почти от самой Гремучей ехать.
Ко мне же приехал.
С тобой мы с детства водимся. Про ссору с дядькой, после которой он и надумал проведать старого приятеля остыть и развеяться немного, Мартин говорить не стал. Храните конечно Девятеро от того, чтобы остаться последним в роду, но временами он греховно завидовал вязовской владетельнице: ни дядюшек с тётушками, ни выживающих из ума склочных бабок. А сира Катриона мне кто? Я только брата её знавал, пошлите ему Девятеро хорошего перерождения, да и то не слишком близко: всё-таки Вальтер намного моложе нас был. Пришлось бы повод приличный выдумывать, чтобы в гости заявиться. Проще дождаться, когда на новоселье позовут. Стоило ему сказать про новоселье, как ветер донёс запахи с коптильни: вишнёвый, кажется, дымок, вроде бы оленина и несомненная баранина. Он непроизвольно сглотнул и поторопился свернуть с праздничной темы: Лучше уж готовое увидеть, чем в строительных лесах и в извёстке. А что там с грозой-то? Половина новой крепости сгорела, храните Девятеро?
Какое там! Рихард махнул рукой, опять зачем-то указывая на злополучную скалу. На самой маковке Орлановой Кручи гномы флагшток поставили железный столб в верных две сажени высотой, а толщиной внизу, у основания, почти в обхват. Выше-то он сужается, и сильно, объяснил Рихард. Там просто столб как хорошее бревно. И вот про него
народ врёт не морщась, будто в него пять или шесть раз грозой било и хоть бы хны. Ни камушка не раскололо, он поднял глаза к заметно опалённой верхушке скалы, ни пятнышка копоти не осталось. Один из мужиков божился, будто молния, сама в этот столб толщиной, втянулась в него как улитка в раковину. Грохнуло знатно, но даже стёкла в теплице не треснули. Я Рамона спросил Знаешь, да, про него? Был наёмником, а теперь вроде как мой придворный колдун, он ухмыльнулся этому «придворному». В общем, спросил я его, как так-то? Колдовством, что ли, крепость защитили?
А он что сказал? заинтересовался Мартин. Даже если и колдовством, он в том не видел беды: рябину было жалко, конечно, но дома́ и амбары тоже горели только так.