(* О магическом резерве и способах его определения подробнее в «Змеюке»)
Сразу после обеда брату Норберту с чего-то загорелось проверить, что там с затоном. Возможно, он просто хотел отвлечься от раздумий о Звере, не знаю. Других поводов для такого похода я не видела. Разумеется, Искатели должны бороться с любой вредоносной магией, не обязательно тёмной, но мне казалось, что обычно брат Норберт занимается делами посерьёзнее, чем пруды, слишком сильно заросшие ряской.
Вы не будете возражать, если я пойду с вами прямо так? спросила я, стряхнув крошку, прилипшую к платью: вернувшись из леса, я умылась и переоделась к обеду (да у себя в деревне маркиз в полдень попросту обедал, а не вкушал, скажем, второй завтрак), а мантию и штаны отдала отхлопать от пыли и проветрить если стирать их после каждой прогулки-поездки, то денег на прилично выглядящие, не застиранные вещи не хватит даже мне, урождённой Ларсен.
Совершенно не возражаю, с каким-то подозрительным энтузиазмом ответил брат Норберт. Вам очень к лицу это платье. Жаль, что бо́льшую часть времени вам приходится носить форменную мантию.
Мне не понравилось, куда свернул разговор, но меня выручила госпожа Эдвинна.
Пожалуй, я схожу с вами, сказала она. Позвать бы с собой сразу мать Ингу, но она опять полдня поля объезжала, пусть уж отдохнёт.
Мать Инга? Искатель наморщил лоб, видимо, припоминая, кого из местных жриц как зовут.
То ли эльфийская, то ли дриадская полукровка, подсказала я, про себя подумав, что госпожа Эдвинна либо не очень умна, либо, как и её деверь, намеренно оскорбляет Искателя, предлагая волкодаву взять с собой обычную жрицу (что тоже как-то заставляет усомниться в её уме). Такая невысокая, субтильная. Наверное, всё-таки мать была дриада: эльфийки заметно повыше ростом.
Но дриады не отдают людям девочек, возразил брат Норберт, а мужчин среди них нет.
Я кивнула, признавая, что поспешила с выводами. Хотя мелкая и тощенькая мать Инга всё-таки больше напоминала именно дриаду: мелкие острые черты лица, мелкие острые зубы уши, понятно, скрыты под церковным головным убором (не помню, как он зовётся), но даже без острых ушей ясно, что людской крови в ней не больше половины. Видно, поэтому её и посылают без конца осматривать поля и разбираться с закрутами. Я подумала, что происхождение догонит тебя везде, даже в Церкви. Или тем более в Церкви. Матушка Екатерина, к примеру, совершенно точно с детства, а не став настоятельницей, привыкла, что её распоряжения выполняются беспрекословно. Как и мне Роберт говорил, что я обращаюсь к рядовым словно настоящий сотник в полной уверенности, что меня не могут не послушаться. А полукровка вроде матушки Инги, очевидно, должна радоваться уже тому, что её вообще допустили до службы в Церкви, и потому обязана безропотно выполнять вдвое больше работы, чем остальные жрицы.
Госпожа Эдвинна не стала закладывать экипаж ради неполной лиги пути: «Нет, я хочу пройтись, именно пройтись. Засиделась я за письменным столом, хочу размяться». Понятно, что размяться пришлось и нам, и её горничной, а от предупреждений о жаркой погоде она легкомысленно отмахнулась. Ну Что тут скажешь? Дорога шла через поля, солнце жарило немилосердно, а воспользоваться слабенькой морозной магией в присутствии Искателя вряд ли бы он так же нервно отреагировал на охлаждающие чары, как большинство жриц, но проверять степень его адекватности мне не хотелось. Ещё и ветерок был слишком слаб, чтоб хоть сколько-то освежить путников, идущих по открытой местности. С другой стороны, он и пыль не гонял, щедро осыпая ею прохожих-проезжих хоть что-то хорошее.
Госпожа Эдвинна, а ближе к селу удобного места для стирки нет? спросила я, уныло оглядывая едва всхолмленную равнину с жидкими, неубедительными полосками тонконогих клёнов и такими же бесполезными в смысле тени зарослями бересклета и акации вдоль дороги. Тратить почти час на дорогу в один конец и столько же обратно
Там глубоко, вода проточная, но течение медленное, так что вода успевает прогреваться, объяснила она, обмахиваясь веером. Прошлым летом я велела построить новые мостки и вообще привести берег в порядок: всё-таки простые вещи из замка тоже возят стирать туда. Лоб под взбитыми кудряшками у неё взмок, но кружевной зонтик она держала в левой руке, веер в правой, и воспользоваться платком, как брат Норберт, не могла, разве что отдала бы зонтик или веер служанке. Впрочем, от искательского платка проку было немного, потому что промок он уже насквозь, и брат Норберт только размазывал им проступившие на лбу, на висках и на прочих местах капли пота. Ох, сказала госпожа Эдвинна, перехватывая ручку зонта наверняка затёкшей рукой, госпожа Стерн, а вы не могли бы наколдовать что-нибудь охлаждающее?
Если только брат Норберт не возражает. Я не стала напоминать ей о своих предупреждениях. В конце концов она ни разу не пожаловалась на зной и не упрекнула нас в том, что это мы, два негодяя, не отговорили её от прогулки, как по словам прислуги, любила делать её милость маркиза. Которая? Да обе! И матушка его милости, и супруга. А то обвинит меня в покушении с использованием магии.