Я несла всякий вздор, чутко отслеживая движения на периферии зрения. Мы договорились с братом Норбертом, что в случае нападения он накладывает общий принудительный оборот, а в человеческой ипостаси люди-волки теряют бо́льшую часть своего физического превосходства. Пятерых оборотней я одной цепной молнией не убью конечно и даже толком не оглушу, но я ведь не только ею умею пользоваться. И хватает меня даже теперь, после ранения, далеко не на одну молнию. Оборотни, впрочем, нападать не спешили, и брат Норберт перехватил инициативу.
Давайте к делу, сухо, но ровным и спокойным, как обычно, голосом проговорил он. Вожак махнул рукой, и волки, ворча для порядка, улеглись обратно. Вы хотели меня видеть, Ульф. Я слушаю.
Это не мы, полной луной клянусь, сказал тот, торжественно выпрямив спину и развернув плечи. Разве что руку к небесам не простёр, но там и луны не было, только почти полуденное солнце. Нам оно ни к чему, и без того по лезвию ходим. Хвала Матери Всех Живущих, здешний маркиз жриц не слушает, своим умом живёт, пошли ему ваш Создатель долгих лет и наследника такого же разумного.
Рядом со следами Зверя видели отпечатки человеческих ног, всё так же ровно и прохладно заметил брат Норберт.
Обутых ног, уточнил с невесёлой ухмылкой Ульф. Киньте вон в кого-нибудь этот ваш принудительный оборот и посмотри́те, какая обувка будет на ногах у обернувшегося. А про тючок с опорками и рубахой на спине у Зверя я что-то ни разу не слышал.
Отпечатки сапог, подтвердил Август. Сам видел пару раз, но такие Один раз у ручья: место сырое, но травой заросло, ничего толком в грязи не отпечаталось из-за этой травы. В другой раз попадались мне следы после дождя, и тоже толком не разглядишь ничего, дождём размыло. Сапоги как сапоги, подумав, прибавил он, на обычного мужика, не сильно рослого, но и не сморчка вроде Михи. Ну, или на бабу вроде Оглобли. Госпожа ведьма, к примеру, из таких выпадет.
Брат Норберт помолчал, я со своим ценным мнением тоже не лезла: не моё это расследование, я только телохранитель.
Есть какие-то мысли? спросил наконец Искатель, обращаясь к оборотням.
Ульф, поколебавшись, покачал головой.
К нам Зверь не лезет, с грубоватой откровенностью сказал он, и нам до него дела нет. За семьёй лесника мы приглядываем, а за остальными пусть Создатель ваш присмотрит. Зря, что ли, вы ему молитесь?
Будем надеяться, что не зря, миролюбиво отозвался брат Норберт. Но если что-то узнаете или надумаете, передайте через того же Августа, гораздо жёстче прибавил он. Сами понимаете, это и в ваших интересах тоже: если я не пойму, что это за существо и как его уничтожить, маркиз рано или поздно добьётся, чтобы наместник прислал солдат.
Солдаты не солдаты, а лес к закату от замка прочесать не мешало бы, сказал Август на обратном пути. Я опять на днях видел, как какой-то мозгляк остроухий закрутами балуется. На такую-то хрень, как закрут, колдовских сил любому эльфу хватит. Я спустил на него Шельму, тот еле ноги унёс. Его счастье, что стрелять не пытался тогда бы ему точно конец.
Я одобрительно кивнула. В закрутах селяне обычно обвиняют своих травниц, хотя зачем травницам нужно спутывать созревающие
колосья, мне ни один негодующий селянин объяснить не смог. «Так ведьмы же!» вот и весь сказ. Хорошо, что у его милости не забалуешь: только попробуй устроить самосуд живо поедешь лес валить. Да не на маркизовы лесозаготовки, а в каторжную тюрьму.
А вот Искателя заинтересовало другое:
Здесь бывают эльфы?
Ну да, Август даже удивился вопросу. Вроде как святилище у них тут древнее какое-то, а они будто паломники. На самом-то деле браконьеры, понятно, но их ведь с поличным иди поймай. Ну и пакостят по мелочи, куда ж без этого?
Женщины в селе ругались, что какой-то затон, где стирать удобно, зацвёл, хотя настоящей жары с начала лета так и не было, вспомнила я. Надо посмотреть, не эльфийские ли это шуточки.
Вы владеете магией Листа? в сомнении спросил брат Норберт.
Нет, но я знаю малефика, который неплохо умеет её развеивать. Подскажу госпоже Эдвинне, как с ним связаться, если это тоже работа мозгляка остроухого.
И давно здесь эльфы паломничают?
Лесник почесал в затылке.
Да чуть не с той самой войны, когда их отсюда выперли, ответил он в некотором недоумении. Должно быть, вопрос для него прозвучал как: «А с какой стороны солнце утром встаёт?» Взять у его милости разрешение охотиться это им, ясен день, и в башку остроухую не придёт. Чтоб они, да какому-то человечишке кланялись? Вот и шастают тут тайком.
А на северо-западе то самое древнее святилище? спросила я, припомнив карту и отмеченные на ней чуть ли не пунктиром руины.
Оно самое, подтвердил Август. Дурное место, наши туда не суются, разве что случайно выйдут, когда заплутают. Деревья там такие он помялся, искоса поглядывая на нас. Народ болтает, будто они ходят. Медленно, враскоряку, но ходят. Сам не видел, врать не буду, только мужик, который это говорил, не болтун и не пьянь. Зря языком мести не привык.
Сильванов оставили охранять? я вопросительно повернулась к брату Норберту.
Похоже на то, хмурясь, отозвался он. А дайте-ка мне адресок вашего приятеля-малефика. Что-то не хочется мне соваться в такое место без надлежащей поддержки.