А этот ваш Ульф не мог встретиться со мной у вас дома? проворчал брат Норберт, размазывая по щеке и по шее свою кровь и комариные трупики.
Не, он никому не верит, особенно церковной братии, без особого почтения к слугам Создателя откликнулся лесник. В лесу-то его поди поймай: перекинулся, хвостом махнул и след простыл. А в доме он замолчал было, потом прибавил: Он и так захотел с вами потолковать потому только, что иначе вы, того гляди, уедете и вернётесь с солдатами. Уйти-то от облавы оборотни уйдут, так ведь у них тут бабы, дети, хозяйство какое-никакое. Начинай потом всё заново, да ещё сперва найди где начинать. Проще уж Искателю полной луной поклясться, что если бы Зверь был из оборотней, так они бы сами его сразу втихую загрызли и прикопали. Надо оно им так подставляться?
Искатель кивнул, признавая его правоту, а я проследила взглядом за одной из зверюг Августа: та точно кого-то учуяла, и кажется, кого-то знакомого. Наверняка оборотни для своих детей покупали молоко, творог и масло у лесникова брата, а стало быть, кто-то не такой хм осторожный, как их вожак, регулярно мотался в усадьбу и обратно. То есть, скорее всего, не покупали, а меняли на дичь, травы и ягоды, так что и туда, и обратно поневоле ходили в человеческой ипостаси немалый груз волку на спину не навьючишь. Впрочем, волчата-подростки вряд ли успели стать параноиками, а вот любопытно им наверняка всё, особенно зе́мли за пределами их леса. Некоторые вон даже к его милости нанимаются.
А нас, наверное, просто встречали на таком расстоянии от назначенного места, чтобы вожак и его свита успели скрыться, если условие «не больше, чем втроём» будет нарушено.
Я устала бить комаров поштучно, надрала длинных перистых листьев и принялась обмахиваться, точно дама на балу. Брат Норберт покосился на меня, немного поразмыслил и тоже соорудил себе папоротниковое опахало: выглядеть смешным он, как я поняла ещё во время первой встречи, ничуть не боялся. Август, чью дублёную шкуру комары, кажется, не прокусывали, поглядел на нас, похмыкал, но промолчал. Наверное, решил, что злить насмешками Искателя и боевого мага неважная идея.
Мы спустились в мелкий пологий овражек, перешли ленивый ручеёк по очень уж удачно упавшему дереву (оно выглядело скорее подмытым, чем подрубленным, но место и угол падения наводили на мысль, что ему всё-таки помогли упасть). За полосой краснотала вдруг как-то резко начался бронзовый от солнца, пахнущий нагретой смолой сосняк, а осока под ногами так же резко сменилась пышным мхом с кустиками брусники тут и там. Ягоды ещё только-только начинали розоветь боками, и я спросила Августа, будут его племянники собирать бруснику или побоятся Зверя.
За земля́ной я с ними своих зверей посылаю, проворчал он, а с ними связываться дурных нет. Будет вам боровиха, госпожа, хоть свежая, хоть мочёная.
А если я твоим сахару пришлю, скажем, с полпуда, сварят они мне варенья?
Я ждала, что он ответит: «Ну, это вам с матерью моей говорить надо», но он только кивнул. Согласием баб, как я понимаю, ни глава семьи, ни старшенький не интересовались. Надо будет всё-таки поговорить с госпожой лесничихой, и если она не придёт в восторг от возможности заработать лишнюю крону или, скажем, сахарную голову-другую, то я настаивать не буду. У людей и без моего варенья хватает работы.
Стёжка окончательно потерялась во мхах и бруснике, но сосны стояли редко, подлеска под ними почти не росло, и бор просматривался насквозь во все стороны. Так что волк, которого учуяли собаки Августа, перестал прятаться и побежал впереди, чуть ли не приглашающе помахивая хвостом. Лесник уверенно шёл то ли за ним, то ли просто в давно знакомое место, и скоро мы вышли на полянку или скорее вырубку, потому что на ней тут и там торчали пни. Довольно высокие
почему-то. Лес валили в разгар зимы или в самом её конце, а основания стволов откопать поленились, рубили выше сугробов? На одном из таких пней и сидел, надо думать, тот самый Ульф, который хотел поговорить с Искателем. Он был в двуногой ипостаси, но любому сразу становилось ясно, что это волк. И глаза, и морда, и повадки всё волчье.
Ты один приходи, и мы одни придём, насмешливо сказала я, когда мы подошли поближе: в некотором отдалении за спиной своего вожака на пушистом моховом ковре лежали волки. Сплошь взрослые самцы.
Кто бы говорил, огрызнулся он, спрыгнув со слишком высокого пня, словно со стола или с подоконника. Про ведьм тоже не уговаривались, а твои подвиги всем известны.
Спасибо, очень лестно, фыркнула я. Вытащила из-за пазухи амулет и протянула его Августу: Надень. Если что, полностью урон не поглотит, но жив точно останешься.
Волки глухо заворчали, привставая, но Ульф на откровенную провокацию не поддался, только буркнул:
Ведьма есть ведьма, как её ни называй.
За что люблю оборотней, в тон ему откликнулась я, никаких скидок на пол противника. Орки, к примеру, даже женщину-боевого мага в большинстве своём убить не могут. Вбито в них с рождения намертво, что на бабу руку поднять несмываемый позор, а уж шаманки вообще неприкосновенны. И превращается бой с ними в стрельбу в курятнике, даже неловко как-то себя чувствуешь. То ли дело оборотни. Полезла в мужские дела? Получай наравне с мужиками, без всяких скидок.