Капитан и одолжил брату Норберту смирного пожилого мерина, на котором его самый младший учился ездить верхом. Бедная скотина казалась мне не то чтобы туповатой, а скорее выдрюченной до такой степени, что сама, без команды, не догадалась бы перешагнуть обломившийся с дерева сук. Удобно и безопасно, когда на ней сидит семилетний ребёнок, но страшно раздражает, когда тебе привычны совсем другие лошади. Я, к примеру, остаток пути к форту после ранения почти не помню, что-то такое смутное тонет в полубреду, но мне потом говорили, что это Снежок не давал мне свалиться с седла. Возможно, что и захромавшая Резеда была из той же породы, не зря же хозяин так вздыхал о ней. А одолжив Искателю мерина, которому только детишек возить, капитан ясно дал понять, каким наездником его считает. Роберт точно бы взбеленился от таких намёков, но брата Норберта, кажется, вообще нелегко было вывести из себя.
Его даже моё назначение в личные телохранители не оскорбило (с виду по крайней мере). Маркиз приставил меня к нему на всё то время, которое Искатель проведёт в Гильденском, и не постеснялся объяснить ему свой выбор: «Госпожа Стерн одной цепной молнией у меня на глазах убила трёх волков и оглушила ещё двух, так что с нею вы будете в безопасности». Сотник Стерн немедленно швырнул бы перчатку в лицо его милости, и пусть его хоть в рядовые за это разжалуют, однако брат Норберт, к нескрываемому разочарованию маркиза, даже глазом не моргнул. Ещё и поблагодарил его милость за молодую, красивую и при этом умную спутницу, с которой всегда найдётся о чём поговорить.
В общем, мы неспешно ехали к мосту: у мерина рысь оказалась очень неудобной, тряской, хотя шаг был ровный и лёгкий; а моя бедная Искра толком не отдохнула после вчерашней облавы на волков, и я не хотела утомлять её ещё сильнее без крайней на то нужды. Да и куда спешить? Погода направилась окончательно, солнце
и ветер высушивали остатки грязи; даже по лесу, прикинула я, можно будет хоть верхом, хоть пешими передвигаться спокойно. Правда, тот берег реки пониже, там до сих пор сырости больше: мы как раз въехали на мост и я отметила, что за время сплошных дождей грязи на него натащили столько, что брёвна настила, покрывшись тонкой рыжеватой коркой, практически перестали различаться меж собой цветом. А когда я только приехала сюда, было очень заметно, что мост недавно чинили, причём основательно так, с заменой самых изношенных или подгнивших брёвен. Я ещё подумала тогда, что маркиз на удивление заботливо относится к своим людям Потом, правда, оказалось, что благополучие Гильденского больше заслуга госпожи Эдвинны, чем её деверя. Да и прежний управитель наверняка считал, что с сытого здорового барашка шерсти можно настричь больше и лучшего качества, чем с заморённого доходяги. В общем, и мост чинился, и кузница на том берегу развалиной отнюдь не выглядела. Она даже водяным колесом была оснащена то ли мехи оно раздувало, то ли молот поднимало-опускало не знаю, не разбираюсь в таких вещах.
Вот здесь, сказала я, остановив Искру на середине моста, прямо над текущей водой Зверь напал на Сельму. Кто-то из детей или подручных кузнеца увидел, как она отбивается от здоровенной твари, к ней на выручку побежала целая толпа, Зверь прыгнул в воду и, как уверяют очевидцы, пропал из виду. Поплыл вверх по течению или дал ему унести себя к запруде, а там уже выбрался на берег непонятно.
Оборотень? предположил брат Норберт. Нырнул, проплыл сколько смог под водой, на мелководье перекинулся и на берег вышел уже человеком?
Ох, сказала я с невесёлым смешком, и это говорит Искатель? Вы же оборотней не по романам знаете. Должны знать, в каком виде они из оборота выходят. Ну представьте, бежит по берегу очень злая и решительно настроенная толпа с дрекольем, а тут из воды вылезает чужак в чём мать родила и вежливо интересуется: «Мужики, а чо стряслось-то?»
А с чего вы взяли, что это чужак? резонно возразил он. Кто-то из своих скажет, что купался или сеть под водой распутывал, или ещё что-нибудь в этом роде. Ещё и возмутится, что одежда пропала как теперь домой-то идти? Раны оборотней при смене ипостаси тут же затягиваются Или госпожа Сельма вилы посеребрённые заказала?
Отличная идея, фыркнула я. Надо будет подсказать ей, чтобы после ярмарки, как денег будет побольше, попросила кузнеца посеребрить новые вилы. А вообще, признала я, ваше предположение имело бы смысл.
Если бы?.. понятливо подсказал он.
Если бы в селе не было ни жриц, ни оборотней из числа бойцов его милости. И если возможность как-то обмануть жриц я ещё допускаю, то чтобы вервольфы не унюхали хоть сородича, хоть оборотня другой породы? Нет, не верю.
Да, пожалуй, пробормотал он.
Я посмотрела, как направо от моста уходят к кузнице две глубокие колеи, а прямо, в лес, ведёт куда менее наезженная, но всё-таки дорога, а не просто широкая тропа.
Ни одна версия не выдерживает даже пристального взгляда, не то что полноценного разбора, сказала я, пустив лошадь прямо. Я тут даже подумала, а вдруг это я? Схлопотала проклятие от орочьей шаманки и теперь превращаюсь в кровожадную тварь? По времени, правда, не очень сходится, но первых убитых начали находить, ещё не зная ни о каком Звере. Может, он тогда ещё был вообще ни при чём? Хищного зверья здесь хватает с избытком, и друг с другом народ наверняка счёты сводит. В глуши свидетелей нет, и неужели опытный охотник не сумеет запутать следы так, чтобы на него никто и не подумал? Брат Норберт озадаченно молчал, кажется, переваривал мою готовность признать себя Зверем, и я возразила себе с нервным смешком: Впрочем, когда Зверь напал на Сельму, мы с целителем Браун щипали корпию в её приёмной, нас дочка управителя видела вместе. Так что нет, не я. Может быть, бард? Тоже, как обращённый оборотень, не помнит, чего натворил, а что всё тело ломит и во рту как кошки нагадили, так это просто с похмелья?