Нет, говорит, это гномы чего-то намудрили. Надо бы Дромара спросить, сильно ли дорого обойдётся такая же штука, озабоченно прибавил Рихард. Мы тут в лощине, понятно, да только ваша рябина и Карлов амбар тоже не на Орлановой Круче стояли. Я, знаешь, не хочу, чтобы мне на крышу в грозу булыжники сыпались.
Мартин одобрительно кивнул и, не удержавшись, повёл носом: очередной порыв ветра принёс очередную волну запахов, от которых сводило челюсти и готов был горестно взвыть желудок.
Что? не понял Рихард.
Мясо коптите?
А, это Прости, разболтался тут, а ты с дороги голодный, наверное.
Не то чтоб голодный, признал Мартин, но хоть хлеба с сыром перехватил бы до ужина.
Пошли, заторопился Рихард. Выпьем, поболтаем.
Пока строились стена с башнями и внушительное приданое сиры Лилии, для строителей, егерей и какой-никакой обслуги поставили несколько длинных бревенчатых домов. В одном из них Рихард и жил. Для него и его племянников выгородили два закутка, тесных и разве что отделённых от казармы дощатыми щитами, за которыми всем всё слышно, но тебя хотя бы не видно. Мартин сунул нос и к парням, но там только койка, одна на двоих, приткнулась у стены, да стояки под броню пустовали вот и вся мебель, не считая гвоздей для одежды. У Рихарда мебели стояло побольше, но там приходилось перемещаться чуть ли не боком. Половину его закутка занимал стол с ворохами бумаг, сдвинутыми к окну. Табуретов под столом теснилось четыре штуки, да ещё широкая лавка тянулась вдоль стены (судя по свёрнутому тюфяку и сложенному на него одеялу, на ней Рихард спал). Похоже, закуток заодно служил штабом сеньора Ореховой лощины.
Мартин догадливо заглянул под не очень уже свежее полотенце и нашёл под ним полковриги и чистые миски-кружки. А Рихард мягко, как будто масляно, залязгал замком железного шкафа Мартин этот ящик с дверцей не сразу и заметил, потому что на нём лежала броня. Да не простой кованый нагрудник или кольчуга, хотя бы и гномьей работы, а чуть ли не «драконья шкура», вроде той, в какой щеголял заносчивый остроухий засранец, стрелок из расчёта аркбаллисты.
Дядюшкин подарочек? спросил Мартин, кивая на неё.
Нет, самой Лилии. Рихард неожиданно смутился. Она сказала, что я ей нужен живым и по возможности целым, вот и Не договорив, он достал из ящика сыр, да не здешний, похожий на солёный творог, а дорогой привозной, а ещё запечённое мясо и бутылку тёмного, почти коричневого, тяжко колыхавшегося вина. Всё такое холодное, будто только что с ледника, бутылку вообще тут же затянуло туманным слоем осевшей влаги. А ящик Вероника подарила. «Сиру» он пропустил. Сказала, что до новоселья ещё далеко, а сейчас он мне гораздо нужнее.
Эх, и чего ж мне не довелось родиться красавчиком вроде тебя, шутливо протянул Мартин. Тоже бы, глядишь, невесты такие подарочки делали.
Про себя он однако подумал, что сира Лилия не станет конечно попрекать Рихарда своим приданым, но ведь оба будут помнить, на чьи денежки строился дом, да и не он один, наверное. Вслух Мартин, понятно, такое говорить не стал: зачем портить приятелю настроение? Да и со стороны это наверняка будет смотреться так, словно он из зависти наговаривает на женщину.
А я вот жалею, что у нас нельзя двух-трёх жён разом завести, отшутился Рихард. Чтоб и купчиху, и ведьму разом взять. Правда, как пошли бы они меня делить
Нет, Мартин усмехнулся (слышал он много чего и про ведьму, и про купчиху) и начал наконец нарезать слегка подчерствевший хлеб. Умные же обе бабы, договорились бы меж собой. Только тебе бы от этого было не легче.
Ну пожалуй, признал Рихард и тоже принялся пластать закуску толстыми ломтями в полном пренебрежении к цене привозного сыра. Похоже, с гномами-то он расплачивался, но и себя не забывал.
Подготовив закуску, они сели, и Рихард разлил вино по кружкам. Острый пряный запах растёкся по тесной каморке, разом забив и сырный дух, и мясной.
Ну, давай за встречу, Рихард
покачал кружкой. Твоё здоровье.
И тебе его же, да побольше, чтобы на всё хватило, от души пожелал Мартин: уж здоровья-то новоявленному владетелю точно потребуется много.
Вино оказалось странным острым и сладким разом, но вкусным. Та самая «Кровь виверны», которую госпожа Елена привозила раненому сиру Ламберту и которую лет десять потом вспоминали? Её по глоточку только и хватило попробовать, а так она вся раненым ушла. Мартин закусил её мясом, но даже не дожевав, удивлённо вздёрнул бровь:
На вкус вроде оленина, но для оленины мягкая какая-то?
А это я у Фила в трактире разговорился с мужичком одним, объяснил Рихард. Он из Озёрного приехал разнюхать, что к чему, раз уж у Росса дела так хорошо пошли. Только он не пекарь, а колбасник. Ну, я и сманил его к себе. Предупредил, что пока и жить особо негде, и вообще новое место, опасное. Зато он уж точно будет первым, никто дорожку не перебежит. Пока он домой ездил, пока закупил того-сего, я велел для него дом поставить, печь сложить, коптильню устроить Он с собой двоих помощников привёз, уже обученных, и целый воз всяких штуковин своих, а ещё бутылки и мешки, Девятеро знают с чем. Надо бы ему ещё склад построить, да только держать там пока всё равно нечего гномы у него чуть ли не из котла или печи всё выхватывают. Он бранится, что колбасам вызреть надо, а гномы ему: яблоки это тебе, что ли, чтобы вызревать? Неси какое есть!