С техпор, как задул южный ветер, показаниятермометра и барометра не
менялись. Но вот однаждытемпература буквально задва часа упала доминус
двадцати градусов.
--Завтраждимороза,откоторогомогутсхватитьпростудудаже
тюлени,-- заметил боцман.
-- Несчастные животные,-- жалобно вздохнул Плюмован.
-- Кто, тюлени?
-- Да не только,Геник. Твои словазаставили меня подумать о пташках,
которые вчера устроили нам настоящийпраздник. Помните,каконирадостно
кружились вокруг, так что я совсем было подумал, что мынаходимся в Тюильри
или Люксембургском саду. Боюсь, что этот проклятый мороз убьет их.
-- Что поделаешь, значит, так тому и быть,-- вмешался повар Дюма.
-- Эх ты, каннибал!
-- Ты не понял меня, я люблю животных...
--Ия,--закричалпровансалец,обнажаявширокойулыбкезубы
настоящего людоеда.-- Я их люблю, может, даже больше, чем ты, только я люблю
их желудком, это ведь дело вкуса.
--Всамом деле, парижанин, не слишком убивайся о бедныхворобышках,
ведьэтоинстинкт ихподталкивает,-- вновьзаговорилГеник.--Инстинкт
загналих такдалеко.Они, видно, подумали, чтозиме конец.Унас тоже
иногда бывает ложный прилет ласточек.
Снаружибушевалабуря ивалил снег. Скоро палатку засыпало, истало
нечемдышать,такчтоприходилосьвремяотвремениеепроветривать,
раздвигая края.
Матросыаккуратнораскладываливещи,ведьпребываниездесьмогло
продлитьсягораздодольше,чемпредполагалосьвначале.Жизненное
пространствооказалось настолько небольшим,что,когда сложили все мешки,
оружие и тюки с провизией, для людей местапросто не осталось. Разместились
кое-как, сидя на баулах, поджав ноги по-турецки.
Устроившись между двумя рядами тюков,которые служилиодновременнои
диванами, и кроватями,иковрами,передлампой, накоторойподрагивало
блюдо,пахнущее "ароматно"моржовым жиром, восседал повар Дюма, готовивший
ужин.
Освещениеоставляло желатьлучшего--вспешке не хватило времени,
чтобыустановитьэлектрический аппарат.Кок,нуждаясьвдополнительном
источникетепла, зажегвторуюлампу.Стало ненамного светлее, но заметно
потеплело.
Только что вернулисьдвоечасовых, охранявших лодки. Бедняги побелели
от инея, а их одеждастала твердой, каккамень. Термометр показывалминус
двадцать шесть.Время от временислышался леденящий кровьволчийвой или
рычание медведя, вышедшегонаохоту.Животные,испытываясильный голод,
почуяли стоянку человека и теперь бродили вокруг перевернутых шлюпок. Только
выстрелив или, как говорили матросы, "подпалив им усы", можно было заставить
их отступить.