-- Вода закипела? -- спросил бретонец.
-- Питье готово? -- добавил нормандец.
Все взволнованно и влюбленно смотрели накотелок, который начал громко
дребезжать, как бы сообщая, что варево вот-вот нужно будет снять.
-- Эй, вы,-- сердито закричалДюма,-- нечегопялиться на котелок, это
мешает воде закипеть.
Моряки, ежась отхолода,вновь возвратилисьв палатку,забралисьв
меховые мешки, с нетерпением ожидаяобеда. В воздухепричудливосмешались
запахи готовящейся пищи, испарения человеческих тел и аромат отраскуренных
трубок.
Наконец мясосварилось. Дымящееся блюдонастолькобыстро остывало на
сильномморозе,чтодлятого,чтобыоночерезнесколькоминутне
превратилось в кусок льда, матросам приходилось поливать чаем кусочки жира и
мяса. Можетепредставить себезапахи вкус этойварварскойсмеси. Люди,
покинув теплые "кровати", сели на корточки и, достав из сумок роговые ложки,
начализачерпыватьсодержимое своихтарелок и отправлять в рот, кривясь и
гримасничая,так какумногихбыло воспаленогорлои глотание вызывало
нестерпимуюболь. Послеобедавсеполучили порциюводки,которуюпили
маленькими глотками, неторопливо покуривая трубки.
Этастраннаястряпня былачрезвычайно полезна для здоровья,так как
подкрепляласилыивозвращала бодрость. Наконецнеутомимый Абель,убрав
посуду и всякий кухонный хлам, позвалодного из товарищей, чтобытот помог
ему освободиться от рабочей одежды. Плюмован вылез из уютного гнездышка, где
устроился возле Гиньяра; и тщетно старалсяосвободить кока от его балахона,
который примерз к шее бедняги как колодка.
-- Эй, Гриньяр, высунь наружу остаток своего носа и помоги мне!
Нормандец принялсяпомогатьобеими руками и после титанических усилий
неперестававшийсмеяться повар былнаконец освобожден и улегсярядомс
друзьями.
Опять зажгли трубки истали тихопереговариваться,переваривая пищу,
сдобренную порцией водки.Это были,пожалуй,самые веселые минуты за весь
день. Несмотря наусталость,боль в ногах и вгорле, путешественникиеще
находилисилышутить.Из-задыманичегонебыло видно, исобеседники
узнавали друг друга по голосам. Говорилиобо всем понемногу: об экспедиции,
о Севере,о старушке Франции,где совсем скорозацветутвишни,о теплом
апрельском солнце. Плюмован сказал, что в Париже уже появились первые овощи,
а Дюма напомнил, что все этовыращивается вих краю -- прекрасном и теплом
Провансе.Потом,поассоциациии,вероятно,из-законтраста,стали
вспоминать тропики. Эти несчастные замерзшие матросы, страдающие от болезней
и обморожения, зарывшись в меховые мешки, грезили о радужных цветах, зелени,
жарком солнце, освещающемпальмы иманговые деревья.Воображение рисовало
прекрасную картину: в знойном воздухе жужжатнасекомые; птицы, перепархивая
с ветки на ветку, веселопередразниваютдругдруга; сквозьгустую листву
вечнозеленыхдеревьевпробиваютсясолнечныелучи;полураздетыелюди,
небрежно развалившись втени,едятапельсины,чистят бананыилигрызут
манго;легкийбризприноситсвежесть,икороли этогоцветущегоЭдема
засыпают, опьянев от сильных дурманящих ароматов.