Ал, как вам кажется, он вообще любит шахматы?
Они его точно любят. Больше, чем нас с вами, Дон. Видели нашу партию?
Нет, Дон не видел.
Алберт вздыхает: когда играешь с теми, кто сильнее тебя, то и сам подтягиваешься, показываешь все, на что ты способен. Но ему в поединке с Айви стало нечего делать уже хода после девятого. В плохой позиции все ходы никуда не годятся.
Откуда он, этот русский, взялся? Дону хотелось бы знать.
Посол пожимает плечами:
Эмигрантам у нас хорошо.
Ну, да. Кормим их. Дон недоволен: Америка самая свободная страна в мире.
Посол улыбается одной из лучших своих улыбок для своих, для союзников. Вы находитесь в самой свободной стране мира, так приветствуют иностранцев в Корее, в Северной. Нет, Дону не стоит про это знать.
В Европе тоже есть свободные страны, примирительно говорит посол.
Дон не был в Европе. Ни разу. Странно, да? Надо бы съездить.
Советуете? А зачем?
Как объяснишь? Есть замечательные места.
Дон, а вы? Сколько вы продержались с Айви?
Во-первых, это была первая партия на турнире. Во-вторых, Айви играл белыми. В-третьих, перед первым своим ходом он думал двадцать минут.
Часы тикают, передо мной на стуле незнакомый молодой человек. Сидит и думает. Голова опущена, глаз не видно. Это что издевательство?
Полагаю, серьезное отношение к делу, Дон. Русский прислушивался к себе: в настроении ли он действовать агрессивно или же обставить вас в позиционной манере. Айви большой мастер.
В конце концов молодой человек пошел c4. Английское начало. Дон ответил e5.
Обратный дракон? произносит посол с удовольствием.
Дон кивает. Все шло по теории до поры до времени. Быстро диктует ходы.
Знаете эту систему?
Да-да, разумеется, посол знает.
Не знает он ничего. Дон, когда руководил своими заводами, многих неприятностей избежал, потому что чувствует такие вещи когда ему лгут. Он приходит во все большее раздражение:
Я готов страдать, но дайте мне за мои страдания хоть какой-нибудь материал! Нет, давит, давит, давит, играет, как автомат! Мне семьдесят пять, я не могу считать так, как он! Большой мастер! Вижу, он вам понравился.
Да-а Посол подыскивает слово, давно им, конечно, найденное. Есть в нем такая, знаете ли
Он хочет сказать размашистость, но Дон перебивает его:
Скажите прямо авантюрист. Я проверил: нет шахматиста по имени Мэтью Айванов.
Дон, у них свой алфавит. Помните, на майках си-си-си-пи?
Деньги нужны вашему си-си-си-пи, вот что!
Деньги? Зачем Мэтью деньги?
Ал, зачем человеку деньги?
Мне это, откровенно говоря, не приходило в голову.
Что он, думает Дон, спятил? Как Джереми?
Зачем же они, раз им деньги нужны, размышляет посол, политику свою так задешево продали?
Русские много страдали в нынешнем веке, произносит посол задумчиво.
Этот, что ли, страдал?
Посол продолжает:
Я, возможно, не должен вам сообщать эти сведения, но несколько лет назад русские продали свою внешнюю политику за сумму в миллион, поверьте мне, в миллион раз меньшую, чем мы готовы были им заплатить.
Оба молчат в удивлении. Дон от размеров суммы надо же! миллион единица и шесть нулей, каковы же наши возможности?! Дипломат от того, что Дону это все рассказал.
Я понимаю, прерывает молчание посол, требуется сохранить турнир. А не отменить ли призовой фонд?
У нас не богадельня, Алберт. Мы не против сильных игроков, нет. Надо только, чтоб они вели себя подобающе.
Значит, вздыхает посол, придется писать регламент, устав, правила. И не так, как сейчас: победителю все, а, изображает рукой ступенечки, восемь тысяч, пять, три. Первое место, второе, третье.
Да, да, придется, кивает Дон. И будьте уверены, в следующий раз к нам заявятся трое таких, как этот как Айванов. Из вашей любимой си-сиси-пи.
Дон прав: конечно, их детище, их затея, турнир, под угрозой. Там, где приходится устанавливать правила Теперь это повсеместно, даже в семейной жизни. Вот живут они с Доном со старыми своими женами, безо всяких письменных обязательств. Надо бы им встретиться всем четверым в Нью-Йорке, в Карнеги-холл сходить или на Янкиз Либо пригласить их к себе показать коллекцию. Посол собирает сов фарфоровых, глиняных. Сова символ мудрости. Есть и несколько превосходных чучел.
Дон любимая река русских. Возможно, это вас с ними как-нибудь примирит. Quietly flows the Don, произносит он с удовольствием Тихий Дон. А вы, Дон, совсем не тихий. Посол щурится в иллюминатор, что он надеется там увидеть?
И тут случается происшествие, которое запомнится всем троим его участникам, а если считать стюардессу, то четверым.
Сзади там, где в салоне первого класса расположен ватерклозет, раздается шум. Туда быстро проходит человек, мужчина, запирает за собой дверь. Стюардесса виновато смотрит на пассажиров, разводит руками: бывает. Остальные туалеты заняты, кому-то внезапно приспичило, вот и рвется он в первый класс.
Вскоре, как-то уж слишком быстро, слышится шум воды, мужчина выходит из туалета, и Дон с Албертом видят, что это сам Мэтью Айванов молодой человек, лет двадцати пяти. Заметив недавних своих соперников, молодой человек улыбается, у него очень белые зубы, но улыбка все равно получается нервная, жалкая.