Я ежедневно беру уроки. Со льдом? Без? И мне тоже. В чистом виде. Лед в вискиэто все равно что флаг на судне с дерьмом. Извините, так говорят в Амстердаме. Чем меньше льда, тем меньше ему придется растапливать.
Вы заплатите наличными, сэр, или подпишете счет?
Подпишу. Щедро. Левой рукой. О господи.
Что?
Ничего. Болит немного.
Внезапно его осенило. У него сломана правая ключица, а он почти на 180 градусов развернулся к нападавшемузначит, тот был левша. Эдди крепко держал свой красивый стакан в правой руке.
За удачу.
Да здравствуют повстанцы.
На этот раз Эдди непринужденно рассмеялся; напряжения как не бывало.
Где вы этого набрались?
«Джон Джеймисон» десятилетней выдержки снимет напряжение с любого, подумал Ван дер Вальк.
Я знаком с несколькими голландцами, с некоторыми из них мы занимаемся бизнесом, но я никогда не видел ой, ой, сейчас скажу глупость.
Вам казалось, что полицейский не способен но после хорошей порции виски мы все становимся похожи на людей. Официант, две сигары, кубинские, и не из этого идиотского пакета; принесите коробку. А потом еще две штуки на сладкое.
Ну вы даете, хмыкнул Эдди.
«Счет расходов на спаивание Эдди Фланагана. Бедняга Эдди; ему неизвестно, что я беру уроки разговорного английского у мистера Флинна».
Вчера вечером я как раз направлялся к вам. Дождевая туча закрыла солнце. Да, эти подойдут, кивнул он, отрезая кончик сигары «Ромео и Джульетта».
Приходится как-то справляться. Нет, у меня сломана не рука, а ключица.
Туча не уходила.
Послушайте, вам нет смысла приходить ко мне. Мне нечего вам сказать, и моей жене тоже. Если вы пригласили меня сюда только за этим
Эдди, успокойтесь. Я знал, что именно это вы мне скажете, и готов вам поверить. Но сначала выслушайте меня. Так вот, сгущались сумерки, я не спеша шел по Сипойнт-авеню, как вдруг какой-то тип бьет меня по голове. Я немного увернулся, и удар пришелся вот сюда. И сюда. Потом он сталкивает меня на дорогу, якобы меня сбила машина. Проедет машина, собьет меняну и хорошо, то, что доктор прописал.
Господи Иисусе, ужаснулся Эдди, поглощая виски из чувства самозащиты.
Теперь вы понимаете, почему я пригласил вас на встречу?
Но но вы же не думаете, что это я?
Вы? с притворным удивлением воскликнул Ван дер Вальк, словно эта мысль никогда не приходила ему в голову. Нет, конечно же нет. Ни в коем случае. Но кого могла встревожить моя прогулка по Сипойнт-авеню? Кто мог знать, в какую сторону я пойду?
Эдди уставился на него остекленевшими глазами, широко открыв рот. Ван дер Вальк воспользовался его замешательством.
В вашем районе часто нападают на людей? язвительно поинтересовался он.
Господи Иисусе.
Конечно, я должен благодарить Бога за то, что меня не пырнули ножом, как вашего тестя.
Господи Иисусе, в третий раз выдохнул он. Привычным жестом опрокинул в себя второй стакан виски и снова прикурил сигару. В этом у него было мало практики, и ему пришлось повозиться.
Пока он отвлекся на сигару, Ван дер Вальк поставил ему свой наполовину полный стакан, а его придвинул к себе, и в очередной раз с интересом подумал, кто же мог его ударить по голове.
Понимаете, Эдди, доверительным тоном произнес он, чего этот парень хотел добиться? Что я такого сделал или собирался сделать? Чем я его так напугал? Я прихожу и задаю один и тот же вопрос, в котором нет ничего страшного, и поэтому непонятно, почему кому-то пришло в голову сделать из меня отбивную. Меня интересует, в каких отношениях состоят мистер Мартинес, который убит, и Дэнис Линч, который шлет открытки из Рима. А из этого вытекает следующий вопрос: в каких отношениях состоят Дэнис Линч и миссис Фланаган, бывшая мисс Мартинес.
Послушайте, вам не удастся вынудить меня обвинить свою жену в том, что она об этом что-то знает. Говорю вам, она ничего не знает.
Значит, вашу жену обвиняют, так?
Я этого не говорил.
Боюсь, вы только что это сказали.
Эдди в замешательстве спрятался за стаканом с виски. Им принесли третью порцию, и Ван дер Вальк сделал большой глоток.
Послушайте, внезапно сказал он, снова почувствовав себя усталым: эйфория быстро проходила.
Он сделал еще один глоток, не зная, к чему его это приведет: то ли он взбодрится, как от «Боврила», то ли еще быстрее покатится вниз по скользкому склону.
Послушайте, повторил он. Если можете, поверьте, что я не расставляю для вас ловушки. Я знаю, в детективных романах часто пишут, как полицейские хитростью вынуждают людей делать дискредитирующие их признания или превращают ничего не значащие факты в доказательство виновности. Такие вещи случаются, мрачно признал он, но не слишком часто.
Ну же, тупица, думай!
Больше всего на свете полицейский боится, быстро продолжил он, совершить юридическую ошибку. Предположить, что человек виновен, и действовать в соответствии с этим предположениемплохо, более того, это преступление.
Как это? спросил Эдди, посмотрев на него неожиданно осмысленным взглядом.
«Наконец-то сделал что-то умное, подумал Ван дер Вальк. Эта моя пьяная болтовня, похоже, сдвинула гору недоверия и подозрительности». Вот что значит действовать спонтанно! Одна часть его разума внимательно и презрительно слушала усталую и запутанную речь его языка.
А вот как, произнес он с задумчивой эмфазой, характерной для крепко выпившего человека, однако при этом он совсем не был пьян. В действительности у него были полые кости. Наверное, в этом и заключалась проблема! Он чувствовал, как виски вытекает из сломанной ключицы и вливается в кровь. А вот как, повторил он. В наши дни суд не признает человека виновным на основании полицейских показаний, не подкрепленных доказательствами. Но если полицейский убежден, что X виновенну, скажем, в мошенничестве, тогда все доказательства оказываются направленными в одну сторону. Все дополняет вину; он просыпается утром и просит жену сварить ему два яйца вместо одного, и это становится еще одним доказательством его вины. Так создается судебная ошибка. Именно в таком положении оказался Дэнис Линч. Против него не возбуждено никакого дела: насколько нам известно, он ни в чем не виноват, кроме, может быть, того, что перешел улицу в неположенном месте. Но его отношения с Мартинесомвашим тестемимеют огромное, возможно, решающее значение. Он был влюблен в вашу жену. Что еще? Для вас это болезненно, но снимите тяжесть с души.
Это почти сработало. Эдди открыл рот, и Ван дер Вальк точно знал, что он собирался сказать: да, это правда, и он знал об этом, но ничего не делала что можно с этим поделать? но в конце концов Дэнис уехал в Голландию Но в последний момент условный рефлекс оказался сильнее.
Жаль, что я не могу вам помочь, слишком поспешно ответил Эдди слишком доброжелательным, слишком дружелюбным тоном. Вам кажется, что я могу, потому что немного знаю Дэниса; он импульсивный молодой человек. Возможно, он потерял голову и совершил какую-то глупость то есть, я хочу сказать, могла возникнуть такая ситуация, в которой ему показалось, что он выглядит виноватым, и он мог начать вести себя так, словно на самом деле виновен. То есть, предположим, он решил, что вы хотите его арестовать, тогда он мог стукнуть вас по голове хотя, конечно, его здесь нет, совсем уж поспешно закончил он. Мне все это не нравится, честное слово, я и так уже слишком много сказал. Я сделаю для вас все, что угодно.
Вы можете кое-что для меня сделать. Передайте своей жене, чтобы она зашла ко мне. Если хочет, пусть придет сюда, здесь вполне конфиденциальная обстановка; ей ничего не инкриминируют, и все, что она мне скажет, останется между нами. О, хватит повторяться. Я убежден, что она единственный человек, который может пролить свет на то, что меня так беспокоит. Только не воспринимайте мои слова как угрозу, но, понимаете, в противном случае Дублинскому замку совсем не понравится это нападение, и в ближайшие дни вы можете обнаружить их прямо на своем пороге.
Я ей скажу, заверил Эдди. Скажу. Еще по стаканчику? Теперь моя очередь платить.