Нет ли какого-нибудь ночного рейса на Брюссель?
Сейчас проверим. Вы только что пропустили его.
А как насчет поезда? Ему пришло в голову, что тот противный Мак-Гатриили как там он себя называл? мог знать расписание самолетов.
О да, конечно, какой-нибудь ночной поезд всегда естьвы легко успеете на него. У вас есть целый час, чтобы добраться до Северного вокзала.
Прекрасно. Этот вокзал, может быть, и не относится к числу его самых любимых, но вполне подойдет.
Бельгия Оказавшиеся там говорили на недостаточно хорошем французском, с точки зрения бельгийцев, и на недостаточно приличном голландском, с точки зрения фламандцев, поэтому всегда чувствовали себя не в своей тарелке и, подойдя к двери с надписью «Выход» на французском и голландском, испытывали смешанное чувство раздражения и облегчения. Комиссар взял напрокат машину в одной из тех фирм, которые постоянно ропщут на судьбу и обещают всем приложить все старания. Он хотел бы знать, как будет по-русски «Что ж, старайтесь». И к тому времени, как дневной свет начал пробиваться через мерзкую смесь тумана, снега и дождя, он уже находился в глубине Белукаландии. Арлетт придумала это название для лесной глуши Фландриимрачной местности, которая мало напоминала и настоящую Голландию, и настоящую Бельгию, а скорее была бы уместной в Курляндском герцогстве, где-нибудь между Литвой и Эстонией.
Бедный старина Лафорэ. Застарелую обиду таил этот уголок, считавший себя ненавидимым Голландией, равно как и Бельгией. Умел ли Лафорэ что-нибудь, кроме того, чтобы быть солдатом? Что у него за семья, дом? Что занесло его в эту дыру? Идея выращивать грибы или заняться другим небольшим бизнесом: держать автомастерскую или маленький отельчто-то вроде того, чему можно было научиться по книгам «Сделай сам» из серии «Экономный дом»?
Он не видел фотографий Лафорэ, но располагал двумя-тремя описаниями, которые во многом сходились. Способности, обаяние, приятная внешность и прекрасные мозги. Что с этого портрета стерли годы? Светлые волосы, слегка волнистые. Он уже мог стать седым, шатеном, лысым или носить накладку из искусственных волос. Фотографии, которые сохранились в архивах Парижа или где-нибудь еще, только вводили в заблуждение. Наверняка на всех них он был в военной форме, которую умел носить. Квадратный подбородок, широкие плечи, свежее, здоровое лицо, из тех, что никогда не выглядят утомленными или желтыми и останутся незамеченными на любой голландской улице. Что делал он здесь, в глуши Лимбурга, среди деревенек с названиями вроде Опоетерн и Неерглаббеек, с ландшафтом, словно сошедшим со страниц одного из ранних романов Жоржа Сименона? Пристрастился к алкоголю? Ван дер Вальк прекрасно понял бы это и воспринял с глубокой симпатией.
Где-то возле Хасселта Страшно далеко Детское впечатление, от которого так нелегко отделаться. Дорога на Хасселт? Если ехать из Западной Голландии, это могла быть любая дорога, вьющаяся на юг через полдюжины маленьких голландских городковБерген, Бреда или Тилбург. Какое-то летное полевряд ли их много здесь. Ван дер Вальк подъехал к одному из пограничных постов, где у него был знакомый на таможне.
Маленькое летное поле с парашютной школой? Посмотрим на карту. Я знаю почти все из них. Француз со светлыми волосами? Да у нас тут нет никаких французов! Я знаком почти со всеми, кто работает в этих местах. Поинтересуйтесь на противоположной стороне, возле Тернхаута, например. Да, на большинстве таких полей есть таможенные постыникогда не знаешь, с какой целью поднимаются все эти маленькие самолеты, хотя, конечно, их перемещения легко контролируются. Внутри, как мы говорим, бассейнов больших городов всегда найдется несколько бизнесменов, которые летают на своих частных самолетахв Англию, Германию и бог знает куда еще. А почему вы мотаетесь по провинции? Вы могли бы все выяснить, позвонив из офиса.
Это неофициально, ответил Ван дер Вальк небрежно. Какое-то предчувствие появилось у меня прошлой ночью Все равно я уже был в Брюсселе.
Хотите, я позвоню своему коллеге в Тернхауте? Он лучше осведомлен в том, что касается бельгийской стороны.
У меня есть смутное чувство, что это именно на бельгийской стороне.
Главноечетко разделить коммерческие аэропорты, их всего несколько, и небольшие частные летные поля, которых, естественно, десятки.
Позвоните емуя бы хотел с ним поговорить.
Добавочный семь, пожалуйста Ван Рузхэм? Соедините с ним, хорошо?.. На поле?.. А, в таком случае я подожду Привет, Джонни, как обстоит дело с хитрыми уловками?.. Бьюсь об заклад, их стало поменьше, видимость почти нулевая. Значит, у тебя найдется несколько минут? Рядом со мной один мой друг, который проводит полицейское расследование Нет-нет, неофициально передать ему трубку?
Это так, между прочим, мягко сказал Ван дер Вальк. Речь идет о человеке, который, как я думаю, находится на административной работе, возможно, на каком-то частном летном поле. Он французского происхождения и может говорить с акцентом. Лет сорока, среднего телосложения, светловолосый, хороший цвет лица.
Не могу припомнить никого похожего, с сомнением ответил Джонни. Конечно, таких летных полей много Что? О да, парашютные школыраспространенное явление Все, что может принести дополнительный доход: уроки пилотирования, которые берут для получения лицензии на вождение одномоторных самолетов, это модное увлечение. Планирующие полеты, конечно. Раньше мы много этим занимались, но теперь, с увеличением коммерческих перелетов, в том числе в Антверпен, большинство таких инструкторов перебрались к востоку Около Хасселта? Да, два или три, точно не могу сказать: попробуйте Билзен или Маасейк.
Ван дер Вальк приберегал свой главный козырь, и теперь настал момент предъявить его.
Я располагаю еще одним описанием, более точным, которое может помочь нам. Это крупный мужчина, тучный, одевается броско. Густые седые волосы, загорелое лицо. На вид лет пятидесяти, возможно, выглядит так из-за волос, говорит, что имеет отношение к авиации. Выдает себя за канадца.
Похоже, что это Конни Десмет с той разницей, что он не канадец, а бельгиец. Я десятки раз держал в руках его паспорт. Вечно мотается туда-сюда.
Кто он по профессии?
Директор компании или что-то вроде этого я не помню. Из Льежа, по-моему. Но онпилот, если вы это понимаете под «отношением к авиации», пилотирует, разумеется, одномоторный самолет.
Вы мне безмерно помогли.
Рад это слышать, удивленный ответ.
Падал снег. Его было недостаточно для того, чтобы целомудренный покров накрыл хмурые земли, но как раз хватало, чтобы мало потемневшие поля выглядели еще чернее. Он нападает еще, но все равно его будет мало. Небо было мрачным, но без желтоватого оттенка по-настоящему снежных туч. День из тех, когда электричество зажигают уже в полдень, когда булыжники выглядят сальными и коварными, когда на всех городских улицах слышен гнетущий рев машин «Скорой помощи».
Ван дер Вальк притормозил на дороге, ведущей к Хасселту, у одного из придорожных кафе. И напрасно. Вид бутылки отвратил его от рома, кофе был таким же сальным и черным, как дорога, люди отрицательно трясли головами с грязными волосами и не могли ничего ему сказать или не хотели, скорее всего. Крестьяне Но ему повезло: на заправочной станции он встретил бледную девушку с плоской грудью, но с отзывчивым сердцем, да благослови ее Господь.
Это место все равно было трудно отыскать. Ох уж эти запутанные сельские дороги, причудливо петляющие через поля, эти крошечные селения, все с одинаково неуклюжими названиями. За Оверчизериндом и Андерчизериндом неизбежно следовал Нидерчизеринд, и он уже три раза выезжал не на тот перекресток, пока вдруг не оказался на нужном местекак обычно, его не замечаешь, пока не наткнешься.
Ничего особенного на вид. Одна из обычных маленьких неприметных мастерских, где около двадцати девушек делали детали для ремонта велосипедов, очень распространенных в здешней сельской местности. Такие же, как и везде, старые, незатейливо украшенные фермерские постройки и весьма скромный доход. Дешевенькие металлические ворота, хилые и ржавые, непрочно держались на покосившихся деревянных столбах. На деревянной вывеске виднелась надпись: «ПОЛИГОН АЭРОКЛУБА». Грубо вымощенная дорога вела к группе строений, напоминавших коровник и ригу, которыми они наверняка и были. Он завернул за угол и обомлел. Зрелище было жалкое: широкий лоскут ухабистого, покрытого лужами бетона, обветшалые фермерские дома и три или четыре мастерские в автофургонах с ржавыми крыльями. Но за этим бетонным пятидесятиметровым квадратом, невидимое с дороги, по которой он ехал, стояло довольно большое, сравнительно новое одноэтажное бетонное здание с широкими, чисто вымытыми, с яркими занавесками окнами и зелеными вьющимися растениями на подоконниках. Тут была еще одна вывеска, блестящая, с аккуратными золотыми буквами на бледно-голубом фоне: «ПОЛИГОН АЭРОКЛУБА И ПАРАШЮТНАЯ ШКОЛА». К дальнему концу здания в виде буквы «L» примыкал большой ангар. Ван дер Вальк подошел туда, где возле «фиата» с закрытым кузовом был припаркован сверкающий новенький «даф», и толкнул стеклянную крутящуюся дверь. Широкий коридор с полом, покрытым ковролином. Запах краски и духота помещения с масляным центральным отоплением. Напротив дверь с табличкой: «ПИЛОТИРОВАНИЕ», а по сторонам от нее двери с надписями: «ЛЕДИ» и «ДЖЕНТЛЬМЕНЫ». В правом конце коридора находилась дверь под названием: «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ», в левом«ОФИС». Возле каждойдоска для объявлений. В углу стояла будка телефона-автомата. Он толкнул дверь, на которой было написано: «ПИЛОТИРОВАНИЕ», и оказался на бетонированной площадке, за которой виднелась неровная трава. Перед ангаром были заметны масляные пятна и стоял один из тех самолетов, которые смутно напоминали ему детство и перелет Эми Джонсон в Австралию. Ангар был закрыт. Слева находился стеклянный бокс с пучком радиоантенн и опущенным метеорологическим ветровым конусом на шесте: пункт контроля за полетами, несомненно. Вокруг не было ни души, но все оказалось не таким жалким, как на первый взгляд. В одном конце здания, похоже, находилась небольшая квартира. В другом, где была надпись «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ», судя по окнам, располагался клубный бар, который, без сомнения, в погожие дни по уик-эндам наполнялся звуками энергичных мужских голосов и запахом виски, смешанным со сладковатым запахом, доносящимся сюда из раздевалки. Ван дер Вальк вернулся и открыл дверь с надписью «ОФИС». Пол, покрытый пластиковыми плитками, металлические стулья с сиденьями из искусственной кожи, лампы дневного света и женщина, сидящая за пишущей машинкой, но занимающаяся своими ногтями.