И все-таки ему, пожалуй, хотелось бы, чтобы кто-то неожиданно сказал: «Не возражаете, если я сяду за ваш столик?»и оставил после себя на столе кусочек сахара с надписью «Комната 405». А в комнате 405 он бы обнаружил изысканное восхитительное существо с взъерошенными шелковыми волосами и ласковой улыбкой. Он был бы очень доволен. Черт возьми, его бокал был пуст, и он сидел здесь, предаваясь фантазиям. Он попросил еще рома и телефонный справочник.
Он старался представить себе этого лейтенанта Лафорэ, которого месье Мари считал убитым. Как бы это узнать? Да очень просто, позвонив в военный округ или в префектуру. Если существовала договоренность хранить джентльменское молчание об Эстер Маркс в старых добрых официальных источниках, распространялось ли это на ее бывшего дружка, который пописывал стишки и был немного не от мира сего? В Алжире некоторые из таких романтиков додумывались до своеобразных идей.
Можно было пойти и сесть в поезд и купить бутылку шампанского для дружески расположенного полицейского, этого честного человека, который не хотел, чтобы его оставили в дураках. А можно было вернуться в Тулон и снова отведать потрясающих блюд Клаудин.
Ван дер Вальк встал и слегка покачнулся. С утра пораньше он выпил подряд три большие порции рома на голодный желудок. Он решил, что немного пьян. Вспомнился афоризм месье Мари: «Всегда идите наверх». Бармен дал ему телефонный жетончик.
Мне нужен коммутатор Тулона начальник службы. Полиция!
Подождите, пожалуйста. Какой ваш номер?
Ждать почти не пришлось: чудеса, да и только.
Доброе утро. Полицейское управление! Должно быть, это три порции рома давали о себе знать. Мне нужно военное ведомство, седьмая армейская группа. Я не знаю ни номера, ни адреса, ничего больше. Мне нужно, чтобы вы соединили меня персонально с генералом. Без всяких секретарей. Я говорю по приватному номеру в Марселе. Не будете ли вы любезны дать мне прямую линию? Я подожду.
В трубке были слышны чиновничьи препирательства с военной администрацией, протесты, слова: «Полицейское управление Марселя»он уже и сам почти поверил в это. Бормотание прекратилось, наступила мертвая тишина. Он уже подумал, что связь прервалась, как вдруг очень близко и ясно услышал холодный и резкий голос:
Полковник Кассаньяк.
Мой полковник, сожалею, что меня по ошибке соединили с вами. Мне нужен был лично генерал.
Дикое ворчание, серия лязгов. Слабый сухой голос, очень четкий, очень высокомерный.
Капитан Лемерсье. Проклятый адъютант
Мой капитан, я уже сказал и имею честь повторитьэто персональный звонок.
Изложите свое дело, пожалуйста.
Генерал на месте или нет?
На месте, но я, к сожалению, вынужден проявить настойчивость ваша фамилия и звание, пожалуйста.
Ван дер Вальк, дивизионный комиссар, криминальная полиция, город Амстердам.
Мне сказалиМарсель.
Я звоню из Марселяошибка не велика.
Он мог с таким же успехом сказать «Марсель», как и «Амстердам»! Но это было место, о котором они слышали. Он так сжимал телефонную трубку, что у него заболела рука. Он глубоко вдохнул, немного разжал пальцы и подумал: погибать так погибать.
Голос в трубке назвал имя, тихо, но различимо даже по телефону.
Мой генерал, произнес Ван дер Вальк и проглотил подступивший к горлу ком.
Да? Было давно известно, что этот человек не терпел кретинов, но настолько владел собой, что не показывал раздражения, даже разговаривая по телефону со слабоумными.
Вам известны мои полномочия. Он вдруг забыл, что хотел сказать. Будь неладен этот ром.
Полагаю, что это вопрос жизни и смерти. Он произнес это так, словно с разными истеричными людишками из Амстердама ему приходилось сталкиваться ежедневно.
Только смерти.
Я слушаю.
Я не сомневаюсь в том, что вы знаете всех офицеров, которые находятся или находились под вашим командованием.
Я тоже не сомневаюсь. Кто вас интересует?
Лейтенант Лафорэ, северо-западное оперативное соединение, Ханой, март 1954 года.
На мгновение воцарилось ледяное молчание.
Лафорэ вы, кажется, сказали.
Да.
Пауза длилась не более двух секунд, которые показались бы лыжнику, мчащемуся с горы, чертовски долгими.
Сожалею, но ничем не могу вам помочь.
Ван дер Вальк снова стиснул трубку:
Да нет, мой генерал, можете.
Что дает вам право усомниться в моих словах?
Женщина по имени Эстер Маркс, которую нашли убитой три дня назад и чью смерть расследует мой отдел.
Пришлите письменный запрос. Я рассмотрю его лично.
Нет, мой генерал. Письменные запросы никогда не рассматриваются, особенно такие, как этот.
А вы пробовали? Унылый вопрос.
Пробовал. Унылый ответ.
Послушайте, произнес голос, очень медленно и очень холодно. Я не могу разговаривать с вами вы понимаете это?
Да, понимаю.
На этот раз молчание длилось полных пятнадцать секунд, на протяжении которых пятнадцать литров пота медленно сползло по спине Ван дер Валька с лопаток к брючному ремню.
Откуда вы звоните?
Из Марселя.
Очень хорошо. Слушайте внимательно. Направляйтесь в юридический отдел. Спросите полковника Вуазена. Вам дадут заполнить анкету. Вы напишете свою фамилию и должность, что будет проверено. А потом вы напишете, что я с вами разговаривал. Это все. Не приходите сюда. Я не приму вас.
В трубке все стихло. Ван дер Вальк остался стоять дрожа.
Вы закончили разговор, Марсель? спросил безразличный голос.
Да, спасибо, сказал он и нетвердой походкой пошел к выходу.
Вы звонили по междугородной связи? спросил бармен. Вам придется подождать немного, пока мы узнаем стоимость разговора. Вам повторить?
Сами пейте, сказал Ван дер Вальк, отирая бледный влажный лоб, но дайте мне еще пару жетонов. У меня местный звонок.
Военный округ Марселя был забит призывниками-остготами.
Юридический отдел? Какой юридический отдел?
Тот самый, который скоро будет готовить ваш трибунал.
А, вы имеете в виду юридический отдел? Он в Клермон-Ферране.
Спасибо. Только скажите, как мне связаться с Иностранным легионом.
О, вы можете сделать это в Клермон-Ферране. Или здесь, разумеется, с готовностью прозвучало в ответ.
Это полиция, взревел Ван дер Вальк. Шутить будете с девочками, когда вернетесь в свою деревню.
Нет-нет, это правда в Клермон-Ферране. Там находится все юго-западное командование.
Теперь он никак не мог вспомнить номер телефона Жан-Мишеля, хотя знал его наизусть.
Алло.
Слушаю.
Все закрутилось быстро. Слишком быстро. Я усталый пожилой человек.
Этот старый несносный Мари помог тебе хоть в чем-то?
Невероятно. Я нырнул за шестипенсовиком, а натолкнулся на римскую галеру или какую-то еще затонувшую чертову штуковину, тем не менее она метров восемьдесят длиной и полна трупов.
Похоже, что ты слегка пьян.
Больше, чем слегка
Мило, произнес сочувственно Жан-Мишель. И что собираешься делать?
Еду в Клермон-Ферран.
Боги, да ты в себе ли?
Нет, я совершенно серьезно. По здравом размышлении, как ты думаешь, я смог бы там переночевать?
Думаю, да. Тебе нужен твой чемодан? Ничего сложного, я могу прислать его туда. Оставлю для тебя в камере хранения.
Но ты должен извиниться от моего имени перед Клаудин.
Нет-нет, она будет довольна, услышав о затонувшей галере. Но позволь спросить тебя напрямикты направишься в джунгли вечером, а что ты делаешь сейчас?
Собираюсь съесть чертовски большой обед. После чего, вероятно, пойду в кино. Дождь льет и льет, проклятый. Потом добреду до одного из тех отелей, которые снимают на полчаса, и завалюсь спать.
А потом последует чертовски большой ужин. Послушай, мы с Клаудин приедем и поужинаем все вместе, а ты расскажешь о галере, если это, конечно, не государственная тайна. Мне любопытно узнать о старине Мари; он коварен, как рысь и мы отвезем тебя к поезду и отправим. И твой чемодантоже.
Ради бога, только напомните мне, чтобы я не забыл купить копченого гуся.
Встретимся в семь на Сэркоф вели хозяину борделя разбудить тебя.