Это более или менее совпадает с моим собственным выводом, пробормотал Ван дер Вальк, но я должен попытаться добраться до верховий, откуда все началось, пока не смогу прийти к какому-то заключению. У меня нет оснований предполагать, что «он был там», это моя смутная догадка. Она была в Ханое. Это известно из официальных источников. Мое первое предположение, что у нее мог быть там любовник. Ты не сумеешь припомнить кого-то, кто мог бы это знать?
Надо подумать, сказал Жан-Мишель несколько уклончиво. Возможно, сумею.
Что это значит«возможно»?
Эта тема сводит их с ума, как я уже сказал. Они тщательно находят объяснения тому, что делали в то время и что тогда казалось оправданным, а теперь кажется чудовищной глупостью. Они просто проглотили язык. Допустим, что твоя девушка имела любовника, допустим, что она сделала что-то безрассудное, допустим самое невероятное и предположим, что ты найдешь тех, кто знает это, ты никогда не добьешься от них подтверждения.
Я хочу продвигаться медленными шагами, сказал Ван дер Вальк мягко.
Поедем ко мне в офис утром и посмотрим, что мы сможем откопать.
Но я не хочу терять слишком много времени в промежутках.
Жан-Мишель улыбнулся:
Мне бы уже следовало узнать тебя, ведь начнешь копать, как важный старый барсук. Дай мне подумать. Зачем тебе на самом деле кто-то, кто был там? Может оказаться так, что этот человек руководил какой-нибудь маленькой группкой, например отвечающей за крем для ботинок, и не способен больше думать ни о чем другом. Лучше найти кого-то, кто был в Ханое. Он потянулся за телефонной книжкой, которая пряталась под кожаной обложкой с вытисненной золотом надписью «Полное собрание сочинений современных прозаиков». Что-то бормоча, он склонился над ней, а потом снял футляр с маленького жирного кожаного поросенка, пояснив ошеломленному Ван дер Вальку:Когда раздаются гудки, его глазки загораются: зеленый по правому борту и красныйпо левому Месье Мари?.. Это Тулон, фирма «Напряженные системы». Послушайте, месье Мари, будьте так добры, я хотел бы спросить, с вашего позволения Это касается моего зятя, он комиссар полиции в Голландии, сейчас у меня в гостях Дела, в некотором роде. У него есть один странный вопрос, а поскольку вы все-таки специалист, не согласились бы вы поговорить с ним Да, конечно. Я переведу Около семи тысяч кубометров, я бы сказал Нет, конечно, они не могут. Без сомнения Разумеется, пришлите документы, и я дам вам тогда ответ через сорок восемь часов. С удовольствием Да?.. Арматурное железо? Да, я знаю. Правильно Очень благодарен Уф! Он неистово курил. Даром от него ничего не получишь и очень мало что получишь за полпенни. Старый мерзавец. Но он готов встретиться с тобой.
Он может получить семь тысяч кубометров свежего воздуха и с меня.
Не шути так. Он с радостью это сделает. Это забавная старая свинья, но он влиятельная персона в Марселе. Нет, не волнуйся. Я могу это сделать за десять минут. То, что я сказал «сорок восемь часов», это ерунда. Как я уже говорил, он знает всех. Давай-ка посмотрим теперь Ты хорошо знаешь Марсель? Знаешь Лес-Каталанс? Знаешь побережье? Примерно через два километра отсюда есть один ресторан на берегу, открытая терраса, которая называется «Ле Клоун Верт» Будь там в десять Низенький седой человечек. Был экспертом по материально-техническому обеспечению в Ханое.
Клаудин, эта замечательная женщина, ни слова не произнесла за целый час.
Глава 13
«ДС» Жан-Мишеля высадил Ван дер Валька среди пальм и полицейских на вокзале Тулона как раз вовремя, чтобы успеть на пригородный поезд в Марсель. Ливень не прекращался ни на минуту, так что ландшафт Прованса был представлен только грязными выбоинами и лужами, а лес выглядел так же нелепо, как Уинстон Черчилль на роликах. Марсель показался ему похожим на Ноттингем, и он вспомнил, как один его знакомый пилот, увидев древний исторический Харлем, пропитанный духом Франса Халса и Уильяма Молчаливого, задумчиво произнес: «Ну прямо как Стейнс в воскресный день». Такси доставило его на набережную. «Ле Клоун Верт» оказался бетонным блокгаузом, оформленным в мавританском стиле. Один из сотни ему подобных, разместившихся вдоль волнореза между пляжами Вьюпорт и Прадо. У черного входа ресторана выгружали из фургона картошку. Окна на фасаде были закрыты ставнями, но дверь, окруженная табличками с эмблемами туристических клубов, неохотно поддалась. Ван дер Вальк ступил на покрытый кафелем пол, который уборщица мыла шваброй.
Закрыто, объявила она, и поосторожней с моим полом.
Я знаю, сказал он почтительно, но я пришел к месье Мари.
Он сзади и осторожно с моим полом.
Я же не умею летать. Комиссару хотелось добавить: «И у меня нет крыльев», но она могла стукнуть его своей шваброй.
«Сзади» лежали ковры, было чисто, тихо и спокойно. Сквозь открытое в сторону моря окно вливался стойкий запах аниса и виски. На стойке бара громоздились горы грязных бокалов и ящик, набитый бутылками из-под шампанского. За венецианским окном виднелась безжизненная бетонная веранда, а за нейтемное разгневанное море, множество скал и островков, маяк Планье, замок Иф. Обшарпанный пароходик тащился в сторону Жольетт. По эту сторону окна, спокойно попивая кофе, сидел пожилой человек, читал «Монд» и не обращал никакого внимания на то, что происходило вокруг. Все должно было быть по порядкусначала рогалик, который был так аккуратно съеден, что не осталось никаких крошек. Когда неслышными шагами подошел Ван дер Вальк, старик переключил на него все свое внимание. Газета была отложена, и широкое умное лицо, все в буграх и рытвинах, выбеленное как череп, с большими черными глазами и массивным лбом, обратилось к нему. Месье Мари не произнес ни слова, но он ждал его.
Десять часов, сказал Ван дер Вальк.
Ну, тогда садитесь, месье зять.
Я помешал вашему завтраку.
Нет. Полупустая чашка кофе была отодвинута в сторону, а за ней последовала и газета. Старик вынул из нагрудного кармана трикотажной шерстяной рубашки апаш, поверх которой была надета темно-коричневая вельветовая куртка, длинную сигарету с фильтром и бережно сжал ее крепкими желтоватыми зубами.
Я не представился как положено. Ван дер Вальк, комиссар полиции.
В усталых понимающих глазах не появилось ни малейшего признака любопытства. Старик чиркнул спичкой и аккуратно зажег сигарету.
Я в полном неведении, месье Фанфан. Чем могу быть вам полезен?
Я хотел бы кое-что узнать о прошлом одной бывшей военной медсестры по имени Эстер Маркс, которая служила в Ханое во время Дьенбьенфу. Ему показалось, что старик покачнулся! Вопрос шлепнулся на тарелку, как соскальзывает поджаренный омлет со сковородки. Имело ли это значение? Этот человек либо может отвечать на его вопрос, либо не может. А если может, либо станет, либо нет.
А, Дьенбьенфу. Место фантомов и химер и необозначенных могил. Гнездо, из которого были выкрадены яйца до того, как вылупились птенцы. Короткий, резкий, тихий смешок. Почему вы пришли ко мне?
Она была убитав Голландии. Есть основания предполагать, что, перебравшись в Голландию, она хотела убежать от своего прошлого и что тень этого самого прошлого настигла ее. Понимаете, она не хотела ничего, кроме того, чтобы ее оставили в покое.
Вы, значит, приехали в Марсель. Долгий путь вы проделали.
О, понимаете, я думаю насколько я могу судить все официальные источники информации роднит то, что у всех них одна задачане информировать никого.
Месье Мари выжидал. Какое-то время он вглядывался в море, а потом заметил: «Никому больше это не нужно»и принялся изучать очертания замка Иф, словно раздумывая, какую предложить за него цену. Ван дер Вальк решил, что ему лучше не торопить события. В конце концов взгляд старика снова остановился на комиссаре, и месье Мари с усилием заговорил:
В дальнем конце проспекта стоит один монумент, который наверняка не имеет никакой художественной ценности. Это Марианна в шлеме, солдаты, пушки, венки из колосьев и лавровых листьев. Посвящениевсем, кто служил в колониальных войсках. Тем, кто сложил свои головы за империю. Сколько из них оставляли Марсель, не надеясь на то, что когда-нибудь снова увидят эти скалы, этот прибой, который мы слышим и запах которого чувствуем, сидя здесь? Много крови, море крови.