Это была новая для них проблема. У них были только мальчики!
Арлетт!
Было девять часов. Рут ушла спать.
Что?
Я виделся сегодня с человеком из ДСТ.
О!
Оба неловко замолчали.
Она была в Дьенбьенфу, понимаешь. Я кое-что нащупал, но все это, конечно, довольно неуловимо.
Если это неуловимо, как ты мог это нащупать? спросила Арлетт придирчиво.
Мне было трудно я ведь бедный голландский крестьянин. Нет, ты не состоишь в секретной службе, и Эстер тоже не состояла. Если и есть кое-что необычное в Эстер, он, возможно, и сам этого не знает. Никаких препятствий нет, так что я могу ехать во Францию и попытаюсь хоть что-то выяснить, несмотря на барьер лицемерия, потому что, что бы ни сделала Эстер, это тщательно скрывается.
Не могу сказать, что в твоих словах нахожу много смысла.
Нет. Но и в том, что касается ее, тоже. Теперь. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за всего этого. Этот ребенок
Останется там, где есть.
Хорошо это все, что я хотел услышатьчто мы не должны быть нелояльными по отношению к Эстер. Мне кажется что у вас с ней много общего.
Эта женщина, очень медленно проговорила Арлетт, явно не желавшая больше слушать никаких нелепиц, она была в Дьенбьенфу? В военно-воздушном десанте? Но она не оставалась там. Там оставалась только де Галард.
В Ханое, как я понимаю, было полно тех, кто хотел попасть туда, и некоторым это удалось. Тебе не приходило в голову, что что-то могло произойти что она сделала что-то такое что надо было скрыть? Сегодня я получил намек на то, что именно так и было. Она что-то сделала. Возможно, позже об этом стало каким-то образом известно, и поэтому она и уехала из Франции. Кто-то мог на протяжении всего этого времени стараться найти ее. Отсюда и пистолет-пулемет но что, черт возьми, она сделала и как мне это выяснить?
Она могла совершить то, что весь мир считает преступлением, а служба не считает, сказала Арлетт.
Что ты имеешь в виду?
Я не знаю. Некоторые женщины выбрали ту жизнь, потому что почувствовали откуда я знаю?.. отвращение к жизни, к буржуазии, к трусости и зависти, к мелочным, грязным, мерзким способам наживы. Я знаю только, что могла бы сделать то же самое. Бриджит Фриан попросила сбросить ее туда на парашюте, но ей не разрешили. Я понимаю. Если Эстер была такой и я каким-то образом унаследовала ее ребенка, я могу сказать только, что это милость Божья. Выясни о ней все, что сможешь. Для меня. Я должна вырастить этого ребенка. Это важно для меня.
Ван дер Вальк молча взял сигарету и закурил.
Хорошо. Ладно, я пошел Министр дал мне зеленый свет.
А прокурор?
Нет Это чисто административный вопрос: какова моя профессиональная репутация во Франции, в какую сумму я должен уложиться. Они хотят, чтобы все проходило тихо, не раздражало французов, не настораживало прессу, чтобы не пахло никакой политикой, чего бы это ни стоило. Как во времена Маршала.
Когда дело кончилось тем, что тебя подстрелили.
Странно, но именно это сказал и министр. Не беспокойся, после того, как в меня всадила ружейную пулю Анн-Мари, я буду очень остерегаться этого маньяка с пистолетом-пулеметом. Вопрос в том, как мне быть. Поеду тудаполучу туманные ответы. Тот полицейскийс шампанским или без шампанскогомоя последняя надежда. Мне надо с чем-то прийти. Я не могу войти и в лоб спросить, что сделала Эстер и почему это надо было замять. Мне нужен какой-то предлог. Может быть, найти кого-то из той битвы, кто знал ее? Это ведь была сравнительно небольшая группа сколько их там было примерно?
Включая тех, кто выжил после битвы? Около двух тысяч. Их много повсюду Она запнулась. Тех, кто был там Почему бы тебе не расспросить Жан-Мишеля? Это был брат Арлетт, который жил в Тулоне и иногда предоставлял в их распоряжение свой загородный домик. Инженер, очень успешный. Когда Ван дер Вальк был ранен в Пиренеях, они пробыли две недели в Тулоне после того, как он немного поправился. Ему нравился Жан-Мишель.
Разве он был там?
Нет, но он был в той дельте. Еще один человек, который пытался попасть туда. Но он был инженером-мостостроителем На том этапе такие, как он, не требовались. Почему бы нам не позвонить ему? резонно спросила Арлетт.
Он оценил простоту решения:
Звони.
Пока она набирала номер, его порыв неожиданно пропал, и Ван дер Вальк протянул руку, чтобы остановить ее. Так ли уж он в самом деле хотел впутывать во все это жену, что собрался вовлечь и ее словоохотливую умную семью? Имеет ли право на это расследование личной жизни Эстер, которую она с таким трудом старалась держать в тайне, ради удовольствия и в назидание тулонской верхушке? Но было уже поздно. Арлетт, высунув язык, старательно набрала номер, и автоматическая система международной связи сделала свое беспощадное дело. Тулон вернулся к нему, как натянутая, а потом отпущенная тетива, и в гостиной Жан-Мишеля уже раздавались гудки. Арлетт торжествующе протянула ему трубку.
Алло? Клаудин?.. Да, это я да, отлично, да, она здесь Я? Держусь, как обычно, а ты?.. А Жан-Мишель?.. Он дома?.. Дашь его на минутку, а потом я передам трубку Арлетт Алло, как жизнь?.. Скажи мне, ты будешь дома в течение, скажем, следующих нескольких дней? Я собираюсь заехать, если это не доставит особых неудобств. Есть одна довольно интересная тема, по которой мне важно было бы узнать твое мнение Да-да, о, это долгая, сложная история Нет-нет, профессионально. Вроде банальная история, и вдруг дает сбой. Я не нарушу твои планы?.. А планы Клаудин?.. Ну конечно, за рюмкой Возможно, завтра вечером что привезтикопченого угря?.. Да, конечно Подожди, тут Арлетт.
Ну вот. Теперь он связан. Хотя идея не так уж и плоха. Жан-Мишель был осмотрителен и очень современен. А самое главное, он был человеком уравновешенным и очень неглупым. Арлетт радостно щебетала по телефону. Он отправился на кухню за молоком.
Оревуар, бай-бай, произнесла она, когда он вернулся. О, эта ужасная манера француженок общаться по телефону, используя идиотские фразы на смеси французского с английским. То же самое было, когда они находились во Франции. В первый же день Арлетт утрировала все: свой акцент, свой аппетит, свою манерностьтолько ради того, чтобы показать, что она «дома». Ее нельзя было осуждать. Чисто по-человечески, даже после двадцати лет жизни в Голландии, продолжать так страстно любить запахи, звуки и воздух своей страны. Это не было шовинизмом. Это было правильно. Так и должно было быть. Интересно, а что чувствовала Эстер? Она так же тосковала по своей «родной» земле, сидя в муниципальной квартирке на стерильной Ван-Леннепвег? Какая земля была ей родной? Югославия, которую она, вероятнее всего, никогда не видела? Па-де-Кале, где она родилась? Бесплодные, то раскаленные, то очень холодные нагорья юго-запада? Или Индокитай?
Напомни мне купить им копченого угря.
И привезти копченого гуся мне.
Я позвоню в аэропорт.
Аэропорты «Ты думаешь, что у них есть завтра рейс на Марсель?» После раздраженных пререканий он заказал билет на самолет компании «Иберия», который должен был доставить его в Париж, откуда через несколько часов ожидания он мог добраться внутренним рейсом до побережья. Но он отклонил два предложения, которые позволили бы ему выиграть один час времени и доставили его «а»в Ниццу и «б»в Лион Тогда он снова пропустил бы обед.
Глава 12
На следующее утро, в одиннадцать часов, комиссар, не забыв копченого угря, был в Схипхоле. Официальный документ удостоверял, что Ван дер Вальк, Питер Саймон Джозеф, вылетает по делам государства Нидерланды (туристским классом). Скучающая девушка в билетной кассе выдала ему неразборчиво, через копирку заполненный билет, в котором значилось, что пассажир совершает полет Амстердам-Схипхол до Марселя-Мариньяна через Париж-Орли, и мелкими буквами пространно разъяснялся смысл Варшавской конвенции. Шовинизм пробивал себе дорогу. Утренняя газета была полна рассуждений о том, какие гадкие эти французы и как они придираются к голландцам по поводу маргарина.
Не хотела бы я оказаться на вашем месте, пропищала девушка, невольно повторив слова министра юстиции.
Ван дер Вальк, с его лояльностью к Арлетт, лояльностью к Эстер, лояльностью к Франции, разозлился: