Роман разочарованно вздохнул, но, чтобы не обидеть Младшую Королевну, нейтрально пожал плечами с одновременным наклоном головы, означавшим: «Может, оно и так…» Вообще-то, большего от этой девочки и ожидать было трудно — хорошо ещё, что она умеет более-менее связно рассуждать на серьёзные темы. Оставалось задать необходимый вопрос и выяснить, не высказывала ли она соображения рыцаря Сержа, кои он выстрадал к сорока годам, а затем поделился ими с Малинкой, дабы окончательно завоевать девичье внимание.
Младшая Королевна немедленно ответила, и в её искренности сомневаться не приходилось. С огорчением она поведала, что Серж придерживается абсолютно иных взглядов, с которыми ей трудно согласиться. Выяснилось также, что и самому рыцарю его собственное мировоззрение не доставляет удовольствия, ибо оно отличается полным безверием и крайним пессимизмом — и это при его ровном характере и жизнелюбии! «Я неоднократно пыталась на него повлиять, — пожаловалась девушка, — но он к моим словам всерьёз не прислушивается. Правда, — добавила она, и лицо её прояснилось, — он ни к кому не прислушивается». — «А как насчёт обратного влияния?» — поинтересовался Роман. В ответ тяжело вздохнули: «К сожалению, все, кто проявляет ко мне интерес, и те, к кому иногда проявляю интерес я, в конце концов обязательно начинают строить на мне какие-то свои расчёты…» — «И Серж?» — осторожно уточнил сын Командора. — «И он, — с грустью поведала Малинка, — причём порой кажется, что именно это и занимало его больше всего». — «А знаешь, — всё так же медленно продолжил Роман, — кажется, моя сестра положила на рыцаря глаз». — «Ты так думаешь? — встрепенулась Малинка. — А… а мне показалось, что наоборот». — «И с конкретной целью?» — «Наверняка, но, уверена, не имеющей отношения к чувствам». — «Странно, что вы почти не общались друг с другом. Моя сестричка умница и к тому же замечательная собеседница!» — «Она могла подумать, что я просто ревную, — Малинка снова улыбнулась, но на этот раз лишь уголками губ, — а это неудачное начало для близкого знакомства. И ещё, честно говоря, я её немного побаиваюсь».
Тут уже рот приоткрылся у Романа. Не дожидаясь объяснений Малинки, с которыми та и не спешила, он было принялся с жаром расхваливать всевозможные достоинства Эльзы, но затем запнулся на полуслове и очень осторожно спросил, не нанесла ли его импульсивная сестрёнка какую-нибудь личную обиду Младшей Королевне?
Малинка быстро взглянула на взволнованного кавалера, а затем отвернулась и бойко помотала головой. Одним движением приняв нормальную позу всадника, она вновь обратила своё лицо к Роману и заулыбалась как ни в чём не бывало. Тот машинально задал какой-то не слишком серьёзный вопрос и сразу же получил доброжелательный и не слишком серьёзный ответ. Неловкости не возникло, и всё же что-то мешало молодому человеку продолжать беседу столь же доверительно, как раньше. К тому же он заметил в облике девушки небольшую замкнутость.
Снова вспомнив о старшей сестре, Роман почувствовал лёгкий холодок беспокойства и недовольно покосился на отца. Тот не испытывал волнения за дочь и считал, что она отлично справится. Было ясно: своего первенца он не любил. А вот сам Роман относился к Эльзе очень тепло и прощал ей любые выходки, иногда далеко не безобидные. Сейчас он находил её положение достаточно тревожным, тем более после сообщения о найденных в «аналитиках» вездеходов подслушивающих «жучков». А потом оказалось, что эта гадость имеется везде, за исключением звездолёта на орбите…
Вернувшись к мыслям о мерзких находочках, сын Командора недовольно поморщился — ему ужасно не хотелось признавать своё поражение! Когда офицеры связи, тщетно пытавшиеся раскодировать хотя бы одного из шпионских «насекомых», отступили и принялись растерянно совещаться, он взялся за это дело с достаточной уверенностью. Настроение не особенно испортилось и после того, как пришлось убедиться, что часа для подобной работы явно маловато. Ладно, подбадривал себя Роман, значит и не будем наспех этим заниматься, а потратим лучше ещё полчасика и изготовим отличного контршпиона. Неотличимого от настоящего, только полностью подчинённого мне…
Двадцати минут напряжённого труда в электронной лаборатории хватило вполне, и вскоре Роман явился, торжественно неся на ладони крошечный аппаратик, размером чуть больше зернышка. Ещё раз дотошно проверив вместе со связистами все параметры и убедившись в их полной идентичности параметрам «жучка»-оригинала, он подключил к нему свою фальшивку в качестве обыкновенного дублёра. Теперь после короткого периода привыкания можно будет «запустить насос» и методично выкачать из субэлектронного противника всю информацию о его защите — остальное будет делом несложной техники и ловкости рук!
Получилось же всё в точности наоборот. Едва Роман набрал код своего устройства, как убедился, что оно не желает его признавать! Ключ и замок, собранные одним и тем же человеком в одной и той же мастерской и замечательно прошедшие все испытания, в работе не подходили друг к другу совершенно. Опешивший конструктор сделал ещё несколько попыток — и без толку. Тогда все бросились снова сравнивать своего «жучка» с чужим и с изумлением обнаружили, что не могут найти вообще никаких различий! У своего каким-то непонятным образом изменился единственный нюанс — этот самый «замок» — и он стал работать на врага.
Чтобы переварить такое интересное известие, пришлось спешно приготовить несколько порций крепкого коктейля. Было проявлено исключительное единодушие: все потребовали «блади Мэри» с пожеланием, чтобы «крови» наливали поменьше. После принятия и усвоения полезной жидкости, Роман от всего сердца обложил «жуков» последними словами, в чём был горячо поддержан остальными. Этих слов у них нашлось так много, что в течение десяти минут к комнате, где проходили испытания, не стоило приближаться ни одной порядочной девице.
Правда, когда открылась дверь, то выяснилось, что почти всё женское население Станции ровным рядком стоит вдоль стены и внимательно слушает. Немая сцена длилась несколько секунд, за время которых мужчины покраснели до вполне различимой степени. Что же касается дам, то, чинно переглянувшись, они удалились — и с достоинством, и с лицами, лишь слегка порозовевшими, да и то не у всех. Пышущая здоровьем, белокурая Клара Фоген… сосредоточенная, растрёпанная Уэнди Шедуэлл… костлявая белохалатная врачиха Лина Гар-Гекоева… высокая, спортивная Инга Инфантьева… скромно потупившаяся мадемуазель Ласкэ… К огромному облегчению Романа, Малинка при этом безобразии не присутствовала.
Высококачественный алкоголь поднял боевой дух настолько, что началось повальное изготовление «контржучков» всевозможных конструкций и с наихитрейшими кодами. Было испробовано больше двадцати моделей в трёх-четырёх вариантах каждая; затрачены долгие часы самоотверженного труда, но результат всегда был один и тот же: при подключении защита программы моментально менялась, повинуясь некоему неустановленному сигналу. В итоге такая важная приставка «контр» исчезала, и модель в очередной раз становилась просто «шпионом». Разумеется, вражеским.
Когда к утру запасы водки подошли к концу, а томатного сока ещё оставалось слишком много, и один из офицеров плеснул его в коньяк, Роман принял решение временно дать отбой. Тем не менее, офицер успел-таки проглотить свою новаторскую смесь и тут же стал клясться, что непременно решит проблему в самом ближайшем будущем. «Надеюсь, не в вероятностном…» — уныло заметил кто-то и вполне логично поинтересовался, а что же делать дальше? После недолгих споров выяснилось, что умничка Эльза нашла оптимальное решение, и что лучше «сонной блокады» ничего не придумаешь. На том и постановили, после чего пошли отсыпаться. Роман предварительно отправился к отцу с отчётом, который уложился в четыре слова: «Ни фига не получилось…», после чего отключился. Командору пришлось проветрить помещение, дать указание блокировать только линии связи и перенести отправление экспедиции с восьми утра на двенадцать.
Итак, неведомый «Незнакомец в маске» уже действовал и вполне успешно! Под подозрением, по мнению Романа, оказались практически все работники Станции. Именно этим объяснялась его обострившаяся тревога за безопасность сестры — по крайней мере, один из её спутников мог быть не тем, за кого себя выдавал. Самоуверенная надежда Эльзы на защиту Сержа («…знаешь, братик, я ему, кажется, нравлюсь!») теперь, после тревожного замечания Младшей Королевны, выглядела довольно сомнительной. Тем более, рыцарь как-то связан с Инфантьевым, настояв на его участии в экспедиции. Станислав, передавая просьбу Сержа, ядовито поинтересовался, не он ли назначен начальником, ибо рыцарский голос отличался полновесными командирскими интонациями. Нет, вежливо ответили ему, старшей будет Эльза, а пожелание Сержа, скорее всего, удовлетворят. Так оно и случилось, хотя, как говорил отец, на физиономии его дочери промелькнула двусмысленная ухмылочка, словно нечто подобное она и ожидала услышать…
…Совсем близко фыркнула чужая лошадь, оторвав Романа от размышлений. Он повернул голову влево и увидел рядом с собой Ольду Ласкэ, которая расположилась в своём дамском седле, как в креслице, и небрежно покачивала то одной, то другой ножкой. В левой руке она держала длинную травинку и старательно ей щекотала лошадиное ухо. Удостоверившись, что её наконец заметили, девушка прекратила беспокоить бедное животное, тщательно отряхнула ладони и принялась в упор рассматривать молодого человека более чем откровенным взглядом. Делала она это не цинично, но столь обстоятельно, что Роману сначала стало жарко, а потом он рассердился и решил ответить тем же. Сын Командора надменно вскинул голову, сощурил глаза, выдержал очень длинную паузу, а затем широко раскрыл их, одновременно слегка наклонив корпус вперёд, словно заметил особо эффектную деталь в стройной девичьей фигурке. Тут же оказалось, что Ольда как раз и ждала ответного интереса к своей персоне. Она приподняла подбородок, медленным движением завела руки за спину, оперлась ими о седло так, что её грудь выразительно подалась навстречу, и замерла, позволяя оценивать себя во всех подробностях. Роману ничего не осталось, как к этому и приступить.
Он сразу же поймал себя на мысли, что не понимает, почему его сестра так пренебрежительно отозвалась о внешности Малинкиной секретарши. «Неприметности» и «невзрачности» не было и в помине — более того, в своем небесно-голубом узком платье, с великолепными украшениями мадемуазель Ласкэ казалась настоящей красавицей, равной которой Роман в своей жизни ещё не встречал. Её овальное, точёное лицо, обнажённые шея и руки были покрыты тонким загаром, придававшим упругой коже прелестный топазовый оттенок, а зрачки продолговатых глаз были настолько синими, что хотелось смотреть и смотреть в них без конца. Роман с трудом преодолел почти гипнотическое их воздействие, но только затем, чтобы попасть под аналогичное влияние удивительно ярких, пухлых губ. Пытаясь хоть как-то отвлечься от столь губительной красоты, он обратил внимание на редкую причёску Ольды — свои длинные льняные волосы она заплетала в толстую косу, переброшенную через правое плечо. Пушистый кончик косы дразняще размещался за вырезом платья. Успокоиться не удалось; когда же взгляд сына Командора сам собой переместился на тонкий девичий стан, стало ясно, что смятения чувств не избежать. В некоторой растерянности он глянул вправо, желая увидеть отца и получить от него необходимую поддержку. Он её немедленно и получил в виде очень довольного, ухмыляющегося Командора, который выставил перед собою два кулака с оттопыренными большими пальцами. При этом на его физиономии было написано: «Давай и дальше в том же духе, мой мальчик, всё нормалёк!»
Подобная оценка действий сына как добротный профессионализм оказалась весьма кстати, своевременно напомнив о работе. Роман снова оглянулся — на сей раз в сторону Младшей Королевны, опасаясь, что та имеет о его поведении мнение, совершенно отличное от папиного. Однако Малинка пока ничего не замечала — она ехала в сторонке от всех и уже длительное время находилась в состоянии глубокой задумчивости. Её возвращение (почти одновременное с появлением всласть нагулявшейся Ольды) было встречено естественными вопросами, на которые девушка рассеянно ответила и сразу же замкнулась в себе. На свою самостоятельную секретаршу она глянула лишь мельком и ничего ей не сказала, а Роман усмехнулся про себя, представив в подобной ситуации свою Эльзу и почти явственно услышав её надменный возглас: «Интересно, милочка, где это ты изволила шляться, пока я одна занимаюсь делами?!» Командор тоже неодобрительно покачал головою, но это его движение относилось к услышанному сообщению, что всё в порядке — если так, то почему не вернулся Мстислав? Ах, решил отдохнуть от трудов ратных? Ну-ну…
Роман ещё раз покосился на Малинку — та по-прежнему шествовала чуть впереди, опустив подбородок на грудь и неподвижно глядя в одну точку. Что-то у неё с Мстиславом всё-таки произошло, но об этом после, а пока… Он решительно повернулся к Ольде и широко улыбнулся.
Это было сделано как раз вовремя, так как на хорошеньком девичьем лице промелькнуло выражение некоторой озабоченности из-за невнятного поведения вроде бы уже очарованного кавалера. Увидев, что кавалер наконец-то придвинулся к ней почти вплотную, Ольда удовлетворённо стрельнула в него глазками, а на её губах расцвела ответная улыбка, в которой, однако, было слишком много обыкновенной женской гордости за свою красоту. Да, подумал Роман, Малинка улыбается куда приятнее и не так самодовольно… Что ж, стоит и нам подчеркнуть кое-какие свои мужские достоинства — достаточно обозначить движением мускулов рельеф груди и как следует расправить плечи. Будем надеяться, что непременно оценят и крепкую шею, и приятные, строгие черты лица — особенно идеально ровный, тонкий нос, предмет постоянной зависти Эльзы, которая частенько донимала родителей назойливыми вопросами относительно неудачной формы её собственного природного украшения. Впрочем, о пластической операции она не помышляла и настояла, чтобы ей оставили естественный облик, когда после тяжелейшего ранения в самом начале офицерской карьеры потребовалось экстренное вмешательство и хирургов, и косметологов. Её требование было почти выполнено — удалось сохранить всё, кроме зубов и кожи…
Действительно, Роман очень скоро убедился, что мадемуазель Ласкэ, маскируясь своей рекламной улыбкой, снова обсмотрела его самым внимательным образом и, похоже, осталась под впечатлением; во всяком случае, её глаза принялись источать потоки синего света с частотой и методичностью морского прилива. Сыну Командора это очень понравилось и, залюбовавшись, он не сразу заметил, что ему протягивают маленькую плоскую коробочку, на которой был изображен одногорбый верблюд на фоне пальм и пирамид. Это был слабый наркотик, достаточно распространённый в населённых мирах Галактики, однако его публичное употребление считалось несколько вызывающим — особенно для женщин.
— Большое спасибо, но я не курю, — пробормотал Роман, на всякий случай извиняюще разведя руками. Ольда очень мило передразнила его жест, сопроводив свои действия кокетливой гримаской разочарования. Затем она приоткрыла крышку коробочки, откуда тотчас выползла длинная сигарета, поднесла её к губам и резко сжала у основания фильтра — на противоположном конце сразу вспыхнул маленький огонёк. Сильно затянувшись, девушка запрокинула голову и выдохнула дым, после чего посмотрела на Романа с некоторой иронией.
— Наконец-то и со мной заговорили, — произнесла она певучим, мелодичным голоском, чуть искусственно удлиняя окончания слов. — Неужели вы решались на этот подвиг в течение пяти с лишним часов?
Вопрос прозвучал с интонацией лёгкого укора, и Роман постарался ответить универсальной фразой, от которой удавалось кружить по всем направлениям. Внимательно выслушав длинное сложноподчинённое предложение с придаточными времени, места и образа действия, Ольда выпятила губки с видом сомнения. Затем она улыбнулась:
— Значит, меня поставили в очередь после ваших Очень важных дел и Малинки?
— Ну-уу… она всё же Младшая Королевна, — мягко уточнил Роман. — И потом…
— Да бросьте! — Ольда легко рассмеялась и выронила из тонких пальцев сигарету с наросшим длинным столбиком пепла. — Я её знаю так давно, что общаюсь запросто, без титулов. Как и почти все остальные. Она не обижается, наверное, всё понимает.
— Вполне возможно, — (Роман машинально обернулся), — но не очень понимаю я!
— В самом деле? — протянула Ольда — А мне всегда казалось, что это улавливается с первого взгляда. Или, в крайнем случае, со второго — если вы рассеянны или страдаете близорукостью…
— Я же из другого мира, забыли? — Роман решил пока балансировать на грани игры и серьёзного разговора. — Откуда мне знать о королевских особах!
— Неужели у мужчин совсем нет интуиции? — Ольда с невинным видом округлила глаза. — Какая она Королевна! Так, обычная милая девочка, неглупая, допустим, но порой излишне простоватая. Частенько используется Старшей Королевной в качестве своей служанки…
Неожиданно почувствовав обиду за Малинку, Роман решился на укол: