- Чего? Вас?
- Смерти…
- И потому сиганул с обрыва?
- Одно другому не мешает. Он все время дергался, понимаешь? Думал - когда? В следующий выход, или еще протяну? И понимал - надоело возиться с ним. Его жизнь подарили бы Чаше. Чтобы самим не пострадать через него.
- Вы бы… убили ни в чем не повинного мальчишку?
- Альхели-дурачок, - голос ее звучал грустно. - В Чаше и убивать-то не обязательно. Достаточно руки не подать. А кому нужен неумеха, которого приходится тащить на собственном горбу? Который раз за разом будет оступаться, смотреть виновато - а гибнуть другим, да? Хорошо хоть он сам это понял…
Альхели вспомнил Ната. Но тот - трус, и, по правде сказать, не больно-то нравился Альхели. Жаль, разумеется, но… как-то вдалеке жаль. А Сабик… круглолицый улыбчивый мальчишка.
Прижимался спиной к перилам, а площадка покачивалась, будто палуба корабля. Кажется, естественно, кажется. Все - выдумки. Кроме смерти.
Ах, Сверчок, безмозглая головушка. Добросался банками с крыши. А хочешь теперь - ножки свесь, и вниз, и лети себе, птичка-Сверчок, пока не шмякнешься мордой. А может, там, внизу, мягко? Подумаешь, кольцо металлическое, а может, это тоже иллюзия. И Сабика от него отскребали - тоже иллюзия. И самого тебя - нет, нетушки, никогда не было.
А те, что вокруг - они-то какие? Люди ли вообще? Нат… ладно, тем более Шара - несчастный случай. А Сабик-то? У кого, у какой твари язык повернется сказать - так и надо, так правильно? И смеяться, шутить с теми, кто, ежели что, скажет такое и про тебя?
Как это называлось-то… помнил ведь.
"Мой конь не сможет везти двоих"?
Может, и так. Может, и правильно.
Только завыть хочется во весь голос.
А все-таки привыкаешь быстро, думал Сверчок, наблюдая, как спускается вдоль стены платформа, везущая обратно Тайгету, Энифа и Хезе - все прошли чисто. Когда товарищи твои спускаются в Чашу, сердце вроде подскакивает - а все равно не так, как в начале. Или не веришь, что именно этот раз может стать для кого-то последним… или попросту все равно.
Смотришь очередной заход, словно фильм… и по окончании слушаешь, уши развесив.
Слушал.
Тайгета солировала, яркая, будто диковинная орхидея - остальные двое отмалчивались.
- И вот идешь ты, небо голубое, едва ли не птички поют. Жарко, так и тянет совсем раздеться. Я бы разделась, кстати… вот бы восторгу было у этих! Мало того, что Чаша, так еще стриптиз бесплатный! Только собралась липучку потянуть - гляжу, лезет на меня многоглазая рожа!
Подростки хохотали.
- А думаете, не страшно? - делано возмущалась Тайгета. - Лезет, еще и облизывается! И язык такой длинный! Ну, я в кусты первым делом; все понимаю - иллюзия, поделать с собой ничего не могу.
Смех.
- А кто-нибудь хоть раз думал, что живем-то мы - в сказке? - вклинился Хезе; вдохновенный голос - значит, опять осенило.
- Идиот.
- Но ведь правда… Где еще чудовища водятся? И краски такие, что не передать словами. А что умирать приходится - так ведь бывают и страшные сказки… и даже в счастливых - сколько принцесс съедает дракон, прежде чем прискачет рыцарь и освободит одну, особенную? А ведь даже не считают их часто. Много - и все. И Чаша… чем такая не сказка?
- Слушай, ты мне надоел, - не выдержал Мирах. - Нравится в Чаше, внизу - попроси, может, тебе палатку там разобьют, живи в свое удовольствие!
- Ты, значит, у нас в сказки не веришь? - приподнялась Нашира, прищурилась нехорошо.
- Нет! Я давно из пеленок вырос!
- А ты во что веришь?
- В то, что весь этот мир - дерьмо.
- Врешь, - сказала Нашира. - Все ты врешь… Я же знаю.
- Что, дура рыжая?!
- Как ты стоял, лбом к стене приложившись, и что ты шептал при этом! "Господи" там точно было! И не строй из себя…
- Кого?!
- А того, кому на все наплевать!
- Тебе-то какое дело? - после паузы - выдохнул почти беззвучно, глядя в землю, и у Сверчка мороз по спине прополз - он ожидал… угроз, вспышки ярости, но не такого… не позволения себя добить.
- Просто… противно.
- Нашира… - тихо-тихо сказал Шедар, и девушка яростно обернулась к нему, будто дуэлянт с окровавленным клинком, готовый напасть на любого. А нападать было не на кого. Пасмурное небо - и море. Пустой берег. Так, во всяком случае, смотрел Шедар.
- Послушайте, но нельзя же так, - задрожал голосок, и все обернулись в сторону Риши. Она побелела от устремленных на нее взглядов, но продолжила, запинаясь:
- Мы же все… нам друг без друга нельзя. Если ссориться, как же мы сможем там… - дрожал уже не только голос, но и она сама.
- Трусиха, - бросил Мирах, оттолкнул Наоса и пошел прочь.
Лилась через край раковины вода, а Нашира стояла рядом, прямая, будто приклеенная к стене. Почетный караул, да и только.
- Что случилось? - Риша присела рядом, неуверенная, но искренне желающая помочь.
- Устала я, Риша, - вздохнула рыжая девушка. - Ой, как устала… А ты не выдашь, я знаю. Не умеешь ты выдавать.
- Зачем тебя выдавать? - опешила Синеглазка.
- Да нельзя уставать, - в голосе злость была, но тусклая, даже скучная. - Так становишься ко всему безразличным. Ну и… тебе наплевать на всех, и руки не держат… чувствую себя старой ведьмой. Не говори никому, ладно? Я уж лучше… поскользнусь где-нибудь незаметно, чем подтолкнут - или отойдут в сторонку, и будут смотреть. Дружок твой - первый…
В Чашу Мирах вышел в паре с Шаулой - на сей раз пришлось сидеть у пустого экрана. "Краба" спустили, и зеленая вспышка ослепила котловину. И не сомневались - Шаула ранена. Вряд ли серьезно, все-таки "двойка". Оказалось - Мирах.
- Я ничего не знаю, - отбивалась Шаула от расспросов. - Я вообще от него куда-то в сторону ушла, выбралась одна на кольцо!
- Не в первый раз, ничего с ним не станется, - злился Саиф, наблюдая кутерьму вокруг Шаулы. Демонстративно ушел дочитывать книгу.
Мирах вернулся поздно вечером, когда уже плафоны на стенах площадки горели - на ночь глядя никогда еще не отправляли из лазарета. Руку поддерживала перевязь. Плечо Мираха было перетянуто плотными слоями бинтов, от них пахло лекарством, и через бинты кое-где просочилась желтая мазь.
- Мирах? - растерянно спросил маленький Наос. - Ты чего это?
- Молчи, ребенок…
- Ты почему не остался наверху, в палате?
- Ну их…
Больше не промолвил ни слова, прошел сквозь собравшихся подростков - они расступались - и скрылся в "логове".
Слух прошел - серьезно поранили, пришлось шить.
- У меня чутье на такие вещи, - уверяла Мира.
Риша постояла, дождалась, пока подростки начали расходиться, и шмыгнула к Мираху. Он лежал на спине, глядя в потолок. Не шевельнулся, ни когда девочка вошла, ни когда села рядом. И когда взяла его здоровую руку, принялась гладить легонько - не шевельнулся. Только когда пальцы Риши замерли, шепнул:
- Не уходи…
- Я никуда не уйду. Я с тобой, - ответно шепнула она. Сидела рядом, долго. Когда он наконец закрыл глаза и, кажется, задремал, прилегла подле него. Желоб широким был, но Риша подвинулась ближе, к самому боку Мираха. Потеснее прижалась, стараясь не побеспокоить. Он вздохнул - то ли в полудреме уже, то ли еще не спал. Так и заснули вместе.
Никто не ожидал новостей - хотя Мирах и Шедар со вчерашнего дня шептались о чем-то, поглядывая на остальных. И не удивились, когда вдоль стены заскользила платформа, и явственно видны были на ней среди прочих мальчишечьи фигурки.
Пополнение, значит.
В прошлый месяц двоих прислали… и в этом - двоих.
Сверчок смотрел на них исподлобья. Ни в чем не виноваты ребята… но прислали их взамен погибших. Какие уж тут дружеские чувства…
Подростки не сильно смутились, когда их окружила пестрая полураздетая толпа, глазеющая в упор. И не испугались вроде как - или виду не подали, когда услышали, какой своеобразный жребий им выпал.
Шеату - около пятнадцати с виду, Анка помладше, может, даже четырнадцати не исполнилось. Упорно старается сообразить, куда это попасть угораздило, а губы сами собой расплываются в улыбке, видно, привычной - задорной такой, чуть нахальной. И вихор надо лбом топорщится.
Эти мальчики время тянуть не стали - не чета Сверчку, сразу взяли быка за рога.
- Как вы тут живете! Бараны! - отрывисто бросил Шеат.
- О, бунтарь нашелся, - лениво сказал Регор. - Вроде даже белобрысый был поумнее… - он указал на Альхели.
- Ну, докажи мне, что я не прав! Отзываетесь на какие-то… клички собачьи!
- А это не клички, - меланхолично произнес Эниф. - Читать надо больше, балда. По мне так вполне красиво…
- Не понимаю. Вы гордитесь тем, что вы тут, - сказал Анка, недоуменно потирая переносицу. И никак не мог улыбку с лица согнать - ну, хорошо ей там было, привычно.
- Да.
- Но вы… марионетки, которые пляшут на потеху толпе, - вклинился Шеат, сверкая глазами, как голодный кот перед мышью.
- Образованный мальчик, - ничуть не обиженный, сказал Саиф. Побарабанил пальцами по синей с металлическим отливом плите, на которой сидел. Сверчок перехватил инициативу, не желая, чтобы новичков высмеивали. Обратился к Анке - тот показался поумнее малость, хоть и рожица лукавая, даже сейчас:
- Скажи, а ты никогда не гордился тем, что умеешь нечто лучше других? Неважно, хоть в детстве - дальше всех плюнуть?
- Ну? - настороженно откликнулся Анка.