- Мама… он красивый? - нерешительно спросила девушка. - Он не наш… я не знаю, кажется мне или нет…
Лиа отвела взгляд.
- Он не хуже многих. Не хуже твоих друзей-близнецов.
Скоро южане покинут каменную Тейит.
Ой, как быстро бежало солнце по небу, отсчитывая часы и дни…
Шагать было нетрудно - густая трава, жестковатая на высоких плато, покалывала ноги, но не мешала идти. Под ногами осыпались мелкие белесые камешки; дорога представляла собой череду природных ступенек, перемежающихся покатыми склонами. Соль постоянно поправляла лямки висевшего на спине полотняного мешка - обычно удобно прилаживала, но не сегодня. Сегодня мешок как живой вертелся, будто там кто маленький и юркий сидел.
Ила спокойно шла, на подругу поглядывая. Вскидывала голову, подносила ладонь к глазам, прикрывая их от жарких солнечных лучей - видно, солнце и впрямь решило спуститься и искупаться в озере, уж больно оно низко висит. Лицо мокрое вытирала и продолжала шагать. Так и до нужного плато дошли. Полыни сероватой там было - рви, сколько хочешь. Сероватая, словно припорошенная пылью; оттого и само плато Пыльным прозвали. А пахнет медом. Только на язык полынь лучше не пробовать - запах-обманка, а горечь от растения страшная. Быстро набили сумки Илы и мешок Соль полынью.
- Ну и что ты мне рассказать хотела? - кротко, но посмеиваясь про себя, начала Ила.
Соль села на траву, подбородок опустила на колени, себя руками обняла.
- Так…
- Да не тяни! И без того вижу - влюбилась. И даже знаю, в кого.
Соль расцвела было - розовая, смущенная, но тут же сникла, посмурнела, словно и солнце высоко не стояло, и ветерок свежий не овевал ширь необъятную.
- Я ни к чему не пригодна. Моя мать - целительница, она не только Силой лечит, она знает все травы. И люди ей верят, она, хоть не уканэ, умеет в душах читать. А я выучила, что смогла, а дальше - не понимаю. Я даже исцелять травами и корешками толком не могу, куда уж большее-то…
- Вот дурочка, - обронила подруга беспечно. - Ну, нет в тебе Силы, и что? Во мне тоже нет почти. Зато ты без всякой силы южанина к себе притянула.
- Я и не знаю, чем… Я ведь… не красавица.
Ила сморщилась:
- То-то за тобой мой братец бегает!
- Кави? Но он мой друг.
Ила откинула голову и расхохоталась звонко.
- Был он тебе другом, не спорю. И лучше ему самому ни на что другое не намекать! И без того в последние дни ходит, словно ихи с паленым хвостом!
- Прекрати! - рассердилась Соль.
- Дурочка ты и есть, - лукаво скосила глаз маленькая девушка, - Цветочек нежный, беленький, глаза такие большие-большие, словно озера туда вплеснули. Если к тебе присмотреться - любой мужчина вцепится и не отпустит. На озеро Туи звезды слетаются - так и на тебя. Уже начали, еще немного подрасти - сама поймешь.
- Ты… ты… - Соль ухватила полные горсти полыни и обсыпала подругу. - Вот тебе! Вот тебе цветочки!
И снова сникла, бессмысленно вырывая травинки и не менее бездумно пытаясь воткнуть их обратно.
- Я и видела его всего ничего… а не думать о нем не могу.
Вздохнула:
- В дом захожу, и вздрагиваю. Кажется, любая тень в рост человека - Тахи…
- Хочешь, братья тебя увезут, спасут от южанина и от самой себя?
- Не хочу! - Соль мотнула головой, пряди взметнулись. И сказала: - Ой…
Гибкое полупрозрачное "перышко" с ребенка длиной покачивалось над обрывом, всего на расстоянии двадцати шагов от оцепеневших девушек. Красивое, нежное… способное, пролетев, оставить от человека груду плоти, перемешанной с костями. И любопытное - недаром порой влекли их человечьи селения.
- Ой, маленькое какое…
- Пошли отсюда! - Ила торопливо поднялась, чуть ли не подпрыгнула, оправила платье, отряхнула от приставучих стеблей. - Пошли, не надо тут быть!
Девушки зашагали прочь, поначалу стараясь не выказывать испуга движениями, потом побежали - но "перышко" летело за ними.
- Вот привязалось! - с досадой бросила Ила, а неприятный холодок полз по ставшей липко-влажной спине. Холодок, несмотря на жару…
А Соль вдруг застыла, рассматривая полупрозрачного летуна.
- Ты что? - Ила дернула ее за руку, - Бежим!
- Не убежим. А оно красивое…
"Перышко" плыло почти над их головами, покачивалось. Иле почудилось, что у него есть глаза. Хотя бред, не бывает у них глаз… они слепые. А Соль как завороженная - пошла навстречу, еще и руку протягивает. Ила отчаянно стиснула сумку в руках:
- Ах, ты…
И нащупала жесткое, тонкое. Впопыхах выкидывая траву, зарылась в собранную полынь, извлекла ули.
- Уходи! - крикнула, вскинув глаза, и даже ногой топнула - так отгоняют надоедливых птиц домашних. Набрала воздуха в грудь и дунула в свирель со всей силы. Звук получился препротивнейший, сиплый и вместе с тем резкий. "Перо" застыло в воздухе, с явным изумлением изогнув "опахало". А Соль словно очнулась, шагнула назад, головой встряхнула. Полупрозрачное диво полетело назад, плавно и быстро, и Ила явственно прочитала в подрагивании его досаду. Почудилось, конечно.
- Уффф… - выдохнула Ила, чувствуя, как сердце изнутри о ребра колотится, да и ноги подрагивали. - Хорошо, что Качи мне эту свирель вчера дал… может, и правда их звуками отгонять? Надо поделиться со стражей селений. Или лучше матери расскажи, а она - Кессе. А ведь тебя "перо" разглядывало, ты заметила? И чего всем от тебя надо, скажи, пожалуйста?
- Оно очень красивое, - виновато вздохнула Соль. - Прости, зря я остановилась.
- Да не убежали бы все равно. Только я никак не пойму - ты от всяких опасных тварей не бегаешь, да еще и сама тянешься к ним! И про южанина твоего тоже!
Соль не отозвалась. Но о "перьях" думала весь обратный путь. Они и вправду красивы. Смертоносны. Любопытны. И - дети неба, словно облака или радуга. А это было - совсем небольшое. Может, у них есть малыши?
Почти в полном молчании до квартала Илы дошли, там и расстались.
- А Тахи все равно хороший, - прошептала в спину подруге.
Обещания почти данного не сдержала - пришла к камням Кемишаль, зная наверняка, что и он там будет на рассвете. И на другое утро тоже. Он теперь не просто смотрел - любил прикасаться к ней, и поначалу девушка съеживалась - и не находила в себе сил отстраниться. Словно большой зверь ласкался к ней - благодушно настроенный, и это лестно; однако замешкайся или иначе рассерди его - и голову откусит, не задумается. Вот и вся привязанность. Но руки его - нежные и сильные, удерживали, и не давали как следует испугаться.
И Соль, не найдя в себе силы уйти, расспрашивала его и рассказывала сама - и пустяк, что южане говорят отрывисто, не умеют низать слова, как речной жемчуг, не видят смысла в тонкой игре смысловых оттенков. Даже истории их - диковатые, немного страшные. А ведь породили их и детей Тейит общие корни, и странно смотреть, как меняется, искажается изначальное - словно вода отражает в себе то деревья, то небо, а попадая в глубокий колодец, и вовсе чернеет. Таковы речи южан. Но разве Тахи не являлся исключением во всем? Он все умел и понимал.
- Была у меня подруга, - угрюмо говорил Тахи. - Погибла. Не смогла одолеть свой огонь.
- Красивой была?
- Красивой! Глаза черные, сама - как облачко ночью.
- А светловолосые рождаются у вас?
- Редко. Светлоглазые бывают.
- А ваши девушки очень хороши? - ревниво спрашивала Соль, и сама пугалась своих вопросов.
- Хороши. Но разные есть. Есть, словно капли обсидиана - твердые и темные, есть - словно пламя. И радуга есть - смеется такая над лесом, всем ее видно, а не дотронуться.
- А я какая? - слетело с языка прежде, чем успела подумать. Но южанин не удивился. У них не прячут сердце, что здесь такого?
- Ты - словно роса в тени. Прозрачна, тебя не видно почти. Но стоит солнцу упасть - заиграешь ярче драгоценных камней. И тепло от тебя исходит, не холод, как от всех ваших.
Соль подумала о матери. От всех? Тахи совсем не знает северян. Но как объяснить, что он ошибается?
Он коснулся желто-алой тесьмы в волосах, переплетающей тяжелые пряди. Соль уже видела этот жест - глубокой задумчивости. Жесткое лицо, а взгляд грустный, и у губ грустная складка. А может, это все придумала глупая девочка.
- Это правда, что пути юга и севера разошлись безвозвратно? - спросила она.
- Не думаю, - ответил Тахи, помедлив. - Раньше все варились в одном котле.
- Но ведь разошлись…
- Чтобы не было войн. А толку? Скажешь, все эсса ладят между собой?
- Ладят! - вскочила Соль, порозовела. - Ты не знаешь, как… как у нас хорошо! Люди замечательные!
- Ребенок.
Ничего обидного не сказал, а девушке словно рот закрыли тяжелой ладонью.
- Я не дитя, - прошептала она, опуская глаза. Тахи взял ее за руку, как тогда, у Дома Звезд. И Соль не стала убирать ее. Так странно… а никто из близнецов ли, других ли товарищей детства не касался Соль - разве поддержать, или передать что.
- Не дитя? Тогда поймешь, что мне хорошо с тобой и я хочу быть рядом. - Так спокойно сказал. Не равнодушно, именно спокойно. Уверенно.
Соль помотала головой - светлые пряди рассыпались. Я совсем страшная сейчас, мелькнула мысль. Венок сбился, наверное, лохматая…
- Ты красивая. Страшно тебе со мной?
- Страшно…
- Ты свободна уйти. - Отпустил ее руку… но совсем не убрал, держал рядом. Тепло кожи - рядом.
- Я не… я не свободна.
И ведь правду сказала. Что за чары были на серебряной птичке? О таких и не слышали никогда. Золото помогает эсса, а серебро - так, металл красивый. Только Силу уканэ закрывать на замок.