Глава 1
Похоже, нам не повезло на сей раз, сказал Тэйлар Камарен, поднося к горящему светильнику маленькую полоску бумаги с еле заметными знаками. Пламя тут же набросилось на нее. Соколица, к которой обращены были слова, встопорщила белые в крапинку крылья и отвернулась.
Если бы хозяин северной провинции знал о послании, исчезнувшем в огне, Камарен отправился бы следом, только пламя охватило бы весь его дом.
Но сколь бы ни были хитры здешние «дети ящерицы и змеи», как называл их верный Ангет Пулан, риэстийский посол перестал бы себя уважать, не сумей он узнавать новости в должный срок. А случившееся тремя часами раньше определенно заслуживало внимания. Более чем.
Так вот, поскольку нам не повезло, придется перенаправить усилия, продолжил риэстиец, и говорил он почти беззвучнодаже соколица Гуэйя навряд ли слышала эти слова, А ведь все интересно завязывалось. С другой стороны, так оно определенно к лучшемуне придется ломать голову, на какой стороне милейшее создание, чьи способности, признаться, меня весьма беспокоили. И та странная история со здоровьем господина Кэраи я предпочитаю, когда подобные неприятности возникают под моим присмотром или не возникают вовсе. Однако здесь еще остались подходящие люди. Значит, вернемся к прежнему плану
Несмотря на беспечный тон, северянин был донельзя растерян, а пожалуй что и напуган. И прикидывал, не разумней ли затаиться. Смерть Энориназывая своими словами, убийствоне укладывалось ни в какие расчеты. Подробностей, виновника посол не знал, но и узнанного было довольно. Сломай Энори себе шею на охоте, это еще можно было бы объяснить, хотя Камарен и тогда бы посомневался насчет случайности. А это значити он сам может оказаться в опасности, если кто-то повел свою игру.
Но нельзя отказываться от цели, будучи уже на пороге успеха рухэй не станут тянуть с войной, она важна им прямо сейчас, а в Хинаи и без этой смерти почти назрела смута; камень лежит на краю обрыва, осталось его подтолкнуть
**
Дом генерала Таэны напоминал прикрытый большим листом муравейникни звука не слышно, и вроде все пусто, безжизненно, но стоит приподнять лист, и увидишь бесконечное движение муравьев. Так по коридорам двигались слуги, робко, растерянно, пытаясь друг у друга найти поддержку и объяснение.
Брат застал Тагари сидящим за столомвраз потерявший подтянутость, с багровыми глазами и неподвижным лицом, он казался вдрызг пьяным, но не было в комнате запаха вина.
Тайрену стало хуже, сказал он. Кажется, я убил и его.
Прекрати.
Я все думаюЭнори ведь так ничего и не понял Я не дал ему шанса. Но он всегда вел себя слишком самостоятельно, я не мог быть уверен в нем до конца! Так просто, зная, что даже его оправдания звучат, как вызов, обмануть, вызвать припадок моей ярости. Но я был не в себе! Эта клятая гроза, голова И и всё.
А письмо?
Его можно подделать. Зачем судьба вложила мне в руку этот клинок я им и сына своего убил.
Муравьи, только что пришедшие на ум Кэраи, казалось, воплотились и побежали по коже бесчисленными холодными лапками. Если брат, и без того не особо дальновидный, окончательно заплутает среди волн в тумане, Дому Таэна конец.
Допустим, письмо подложно. Умельца этого можно найти, а через него выйти и на заказчика. Тогда мы будем знать хотя бы одного врага, который мог бы ударить в спину тебя.
Он кликнул слугу и велел принести вина. Когда большой кувшин оказался на столе, собственноручно налил хмельное питье в чашу и протянул брату. Тот обычно мало пьет но порой это единственный выход.
Лучше уж надерись, как последняя свинья, но пусть все лишнее утонет в этом кувшине.
Генерал отмахнулся.
Тайрену повторил он.
Не навлекай на мальчика лишних бед. То, что ему стало хуже, ровным счетом ничего не значит. Так бывало не раз, и справлялись с этим без Энори. Бодрящие травы, тепло и покой, и завтра он будет таким, как раньше.
Таким, как раньше? Ты в своем ли уме? Тагари расхохотался и одним махом осушил чашу, потянулся сразу к кувшину. Таким когда узнает.
Я хочу еще раз увидеть письмо. Забрать его.
Там в ларце, где все Ключ возьми.
Допив все, что было в кувшине, Тагари поднялся. Как ни странно, осанка его вновь стала прямой, а движенияуверенными. Надолго ли его хватит, подумал Кэраи, задумчиво меряя брата взглядом.
Я пойду к нему.
К мальчику?
Нет. К нему.
Не стоит.
А если все это ложь? Скажи, зачем ему предавать?
Не о том сейчас должен быть разговор. Виновен или нет, надо отвести все подозрения от себя. И не только возможных врагов. Его слишком любили в народе Лучше подумай, что должны знать горожане, и я подумаю. А слугите, для кого истина не секретбудут молчать, не беспокойся. Для остальных это сделал убийца, проникший в дом.
Как я смогу соврать?
Ты должен быть уверен в себе. В том, что так надо.
Я не уверен. Ни в ком. Даже в тебе, судя по тону, вино все же одолевало понемногу эту несокрушимую крепость.
О том, что он умер не своей смертью, узнают так или иначе. Пусть уж это будет вина наемника, присланного врагами.
Хочешь, чтобы он как тогда, со стрелой? За меня?
Нет. И без того он слыл живым чудом, его имя многие захотят использовать в своих целях. Не надо давать лишнего повода.
Тагари шумно выдохнул и бездумно вновь протянул руку к кувшину, обнаружил, что тот пуст, но продолжил держать на весу. Кэраи снова заговорилровно, не медленно и не быстро:
Не прятаться, но и не давать слишком много пищи для сплетен. В конце концов, за Энори не стоит ни род, ни влиятельные друзья. А простой люд будет рассказывать байкипобурлит и успокоится, не стоит обращать внимания. Найдутся те, кто обрадуется: "Я говорил, что он не был провидцем!". Таких стоит поощрить. Это не слишком достойно и благородно, я знаю. Но так надо.
Тагари молчал. Кэраи продолжил:
С похоронным обрядом тянуть не стоит, и придется делать все в тайнечем меньше людей узнают, тем лучше. Но достойный уход он заслужил. Хотя бы заботой о Тайрену.
Уйди, не могу тебя слушать!
Я сам всем займусь. Предоставь мне эти хлопотыдля меня они будут куда менее тяжкими.
Этого не могло случиться
Э! Бывает все в этом мире! Иные крепки, словно трехсотлетний кедрно только телом, а головой Иные же выглядят крепкими, но ни с того ни с сего умирают. Нет, дорогой брат, случается всё.
«Хотя и очень не вовремя», подумал Кэраи, покидая комнаты Тагари, и отследив краем глаза, как тот тяжело опустился в кресло.
Распорядился, чтобы только часть слуг дома надели траурне те, кого мог увидеть мальчик, и не самые главные. Энори не был членом семьи Таэна, тут Кэраи не нарушил обычая. А то, что сверх сейчас это было бы только во вред.
Дождь в середине лета всегда легче осеннегоон может мешать, но не приносит холода, от него бывает тоскливо, но все равно знаешьскоро закончится, и вновь выглянет солнце. Осенью дожди не дают надежды.
Это письмо предназначалось мне, сказал он задумчиво, тихо так, что Ариму едва услышал. Я бы прочел и постарался использовать его против Энори, и брату бы показал первым делом, но через меня все бы вышло иначе. Кто-то в цепочке ошибся, или просто не повезло
Плоский вытертый футляр для бумаг; обронят такой на дорогене наклонишься подобрать. А вложенное письмо написано на дорогом листе, подобные не продаются в обычной лавке. Желто-зеленая хэйта, для дневников и личных заметок Неровные знаки, испещрявшие лист они казались не каракулями плохо владеющего кистью, а птичьими следами.
Несомненно, то была рука Энори. И вот эта несомненность и заставила Кэраи погрузиться в глубокую задумчивость. Почеркего. А вот построение фраз Энори писал редко, и отнюдь не обращения к иноземцам, но говорил онне так. Он вообще все делал не так, как другие, здесь же чувствовалась интонация человека опытного в словесных ухищрениях.
И если еще четверть часа назад Кэраи был уверен, что обвинение истинно, теперь он не сомневался: как минимум письмофальшивка. Кому-то понадобилось набросить тень на излишне проницательного советника. Нет, убийство задумывать не могли, слишком много совпало случайностей. Попытки подстрелить Энори в переулке или подсыпать ему чего-нибудь руками очередной девицы из его обширного «цветника» были бы куда осмысленней, и, наверное, тщетны против того, кто ухитрялся видеть содержимое закрытых ларцов и предсказывать наводнения точнее, чем все видавшие старики. Между ним и Тагари просто пытались вбить клин, и серьезный. Но этот неизвестный должен был понимать, какую опасность на себя навлекает разве что сам находился в еще большей опасности.