Еще раз: Сверхмарионетка – это воплощение сознательной и направленной воли к творчеству! Здесь важно обратить внимание на то, что на практике Сверхмарионетка неотделима от целого, она – одно из качеств целостной природы Повелителя Игр, и отдельно рассматриваемый аспект воли к Игре существует только теоретически.
И наконец – самое главное из того, что я знаю о ней: у Сверхмарионетки нет сердца! "…Творящие суровы! Для них блаженство – сжать в руке тысячелетия, словно воск".Сверхмарионетка не умеет ни плакать, ни смеяться! Она непроницаема для боли, страдания, любви и для всего "…человеческого, слишком человеческого"! Не пытайтесь пронять или разжалобить ее! Это воплощение тотальной жестокости! Ее суть – тотальная эффективность!
Театр жестокости
Итак, "вы должны обрести чувство экстаза, вы должны утратить себя… Сверхмарионетка не станет соревноваться с жизнью и скорее уж отправится за ее пределы. Ее идеалом будет не живой человек из плоти и крови, а скорее тело в состоянии транса: она станет облекаться в красоту смерти, сохраняя живой дух… Сверхмарионетка – это актер плюс вдохновение минус эгоизм…".
То есть для того, чтобы быть эффективным, нужно уметь быть жестоко-циничным, неличностным. Сверхмарионетка носом чует, что "…все видимое – иллюзии, рождаемые из Праджняны. Тот, кто постиг, – безразличен к миражам. <…> Так исчезает разделение на видящего и видимое". И это, подобно человеку-индиго, означает силу и мастерство воспринимать объект, как хирурги воспринимают людей, которых оперируют. Они видят их не как живых, чувствующих существ, не как личностей с именами, заслугами и опытом, но как неодушевленный кусок мяса.
Эмоции в процессе операции не играют у Великого Мастера никакой роли. За пределами профессии, на территории жизни, Мастер может позволить себе "…человеческое, слишком человеческое", но в границах профессии он знает, что должен быть жестоким, сверхчеловечным, тотально неличностным!
Жестокость – это полное отсутствие жалости. Истинная страсть лишена жалости. Жалость мешает уважать равных! "Жалость – страсть бедных людей, подобно тому как сентиментальность – попытка сымитировать подлинное чувство. Жалость – взгляд на мир с точки зрения жертвы". Или, совсем сокрушительно, по Ницше: "Нет истин "крупного стиля", которые были бы открыты при помощи лести, нет тайн, готовых доверчиво совлечь с себя покровы: только насилием, силой и неумолимостью можно вырвать у природы ее заветные тайны, только жестокость позволяет в этике "крупного стиля" установить "ужас и величие безграничных требований". Все сокровенное требует жестких рук, неумолимой непримиримости; без честности нет познания, без решимости нет честности, нет "добросовестности духа". "Там, где покидает меня честность, я становлюсь слеп; там, где я хочу познать, я хочу быть честен, то есть строг, жесток, жесток, неумолим""…
Итак, "…есть великое блаженство в сердечной окаменелости – такое, какое вы не можете даже вообразить. Оно походит на вечно звучащую сладостную мелодию… <…> Будьте здесь, на Земле, подобны автомату! Человеку в летаргическом сне! <…> Вначале это кажется вам странствованием по безотрадной пустыне – быть может, в течение долгого времени, – но затем вас внезапно озарит свет и вы увидите все – и прекрасное, и безобразное – в новом, невиданном блеске. Тогда для вас не будет важного и неважного – все происходящее станет одинаково важным".
Так Сверхмарионетка становится персонажем Мифа, связывающим воедино Вечность (уровень зрителя) и "профанно-чувственную" невротичность (уровень роли) в одно целое, безжалостно разворачивая тем самым уникальность "анатомического театра" жизни. Одним словом – "…призрак, играющий в жизнь, и есть актер".
Этот грозный джентльмен (леди или сдвоенное существо, это как вам будет угодно) руководствуется только одним правилом: никаких правил! Сверхмарионетка, как "современный лидер", или человек-индиго, говорящий на птичьем языке (на языке числа π), создает свои собственные правила, творит свою собственную философию, воплощает в жизнь идеи своей собственной "корпоративной религии", своеобразной религии индиго, которая фокусируется вокруг единого видения, миссии, или системы взглядов. И "…все, что мощно, истинно, прекрасно, крепко, это все, постигни, возникло из частицы Моего великолепия"!
Подведем черту: Сверхмарионетка – это неодушевленный и тотально бесчувственный сгусток энергии и света плазменной природы (по Филиппу Дику – Плазмат). Она играет, реализуя методологическую установку Фуко: "…писать, как бы не имея лица", развив ее путем добавления: "…а также не имея моральных принципов и классового чутья на проявления социальной несправедливости". Ее можно назвать солдатом, или лучше – Воином Искусства, Воином Духа. Ее битва – это всегда битва с двойственностью посредством творчества. "Обретать волю через действие, но без привязанности к результатам, постоянно помнить о том, что все, что мы действительно можем, – это не стоять на пути у самих себя и позволять воле Небес течь через нас, – эти качества отличают Воина Духа", человека индиго, или Сверхмарионетку!
Дыхание Сверхмарионетки
Это непосредственный метод вхождения в состояние пробуждения воли к Игре!
Звучит ошеломляюще, но это действительно так! Форма дыхания, вводящая нас в позицию Сверхмарионетки, должна стать естественной и повсеместной. Иногда такую форму дыхания называют Дыханием Гермафродита, или "Я Женщина – Я Мужчина". Фактически это немного усложненная форма уже известного нам Дыхания Мифа.
Итак, мы стоим, слегка расставив ноги и немного согнув их в коленях. Позвоночник прямой. Руки – правая на левой (но возможно и наоборот), тыльной стороной вверх, чуть ниже пупка. Это исходная позиция (рис. 5).
Рис. 5
Начинаем упражнение с втягивания в себя воздуха, точно так же, как описано в практике Дыхание Мифа (то есть сначала в нижнюю часть живота, потом в диафрагму и наконец в грудь, но все три части вдоха делаются одним движением; рис. 6).