Итак: во внешнем мире можно найти только то, что излучается в него изнутри. "Вы можете изменить все вокруг, но ничего не изменится, если внутренний мир останется прежним. Внутренние установки будут создавать все ту же модель вновь и вновь, потому что человек живет от внутреннего к внешнему. Как паук несет паутину в себе, и куда бы он ни пришел, он тотчас распространяет вокруг себя свою паутину, так и мы, куда бы ни пришли, тотчас создаем вокруг себя свой образец". Здесь также можно привести одну известную аналогию: "…внешний мир – это экран, на который проецируется кино нашей внутренней Вселенной". Но самое невероятное и загадочное в том, что мы искренне принимаем эту иллюзорную проекцию за тотальную реальность и готовы играть по навязанным ею правилам. Глупым и досадно ограниченным!
Здесь вслед за чувственным Мопассаном хочется воскликнуть: "Надо иметь вялый и нетребовательный ум, чтобы удовлетворяться тем, что есть. Как случилось, что зрители мира до сих пор еще не крикнули: "Занавес!", не потребовали следующего акта с другими существами вместо людей, с другими формами, другими светилами, выдумками и приключениями?" Одним словом, это первое и, по сути, самое главное заблуждение: мы наивно полагаем, что живем в мире, созданном другими! И так возникает дуальная позиция Ума, в которой подлинная реализация невозможна!
И на это следует еще и еще раз обратить особое внимание: в мире, созданном другими, наша реализация невозможна! Прежде всего потому, что в узком, двойственном положении Ума "…попытки изменить ситуацию внешне – начать работать интенсивнее и упорнее, поменять место работы, переехать в другой город, обвинить в своих проблемах других людей и т. д. и т. п. – все это, скорее всего, бесплодно или, по крайней мере, будет носить временный характер до тех пор, пока мы не обратим свой взор вовнутрь". Пока не поймем, что "…сами должны стать тем изменением, которое хотим видеть во внешнем мире". А когда "…изменяемся мы, изменяется и все вокруг".
И как это возможно?
Сверхмарионетка
Virtus, или Божество Сердца!
Пройти через процесс разотождествления со своим нейротизмом (эмоциональной подвижностью), со своим, столь близким к пониманию "себя", телом через превращение его в послушный, многоуровневый инструмент, используемый в дальнейшем для реализации определенных задач, – очень непростой трюк! Согласитесь, что преодоление сформированных демонической версией игры рефлексов, или импринтов, – моральных и этических канонов сообщества, своей социополовой роли и т. д. и т. п., – очень непростая задача!
Итак, на сцене Игры возникает Сверхмарионетка!
В контексте Алхимии Игры, точно так же как и Гордона Крэга, понятие сверхмарионетка используется как метафора артиста, преодолевшего личностные характеристики. Но есть и принципиальное отличие. Здесь на уровне роли Мастер управляется нитями страстей и эмоций; на уровне актера он управляется Золотой Нитью центрального канала; а на уровне зрителя – знает пустотную природу реальности. Три в одном – вершина искусства Мастера Самоосвобождающейся Игры.
Что это такое?
Следуя наставлениям герметистов: "Превратите труд в игру! Сделайте любое иго благом!", – можно заявить, что это воплощение так называемой воли к Игре. Воплощение воли к творческому преображению, к эволюционной трансформации, к преодолению ограниченной демонической версии. Но важно понимать следующее: если Повелитель Игр – это единство зрителя – актера – роли, то Сверхмарионетка – это отдельно взятый аспект актера – воплощение сознательной и направленной воли к Игре! Итак, весь "компендиум методов" работы со Сверхмарионеткой призван организовать и защитить процесс проявления и взращивания воли к Игре! И первым шагом в этом процессе является непосредственный выход на сцену Театра Реальности!
Проделаем это: зритель, в форме Золотой Гирлянды Мастеров, амфитеатром вокруг нас (рис. 4). Это глаза Вечности, Пучина Многоглазая. Мы в центре, в своей обычной форме.
Рис. 4
Войдем в Круг Мастерства. Это означает, что, успокаивая дыхание, мы успокаиваем Ум .
Представьте, что с каждым вдохом вы втягиваете в себя тот же воздух, каким дышали Шекспир и Леонардо, Бетховен и Пушкин, Моцарт и Нижинский… и вот вы уже в виртуальной позиции.
Теперь давайте увидим, как под воздействием энергии взгляда Золотой Гирлянды наше тело расщепляется, как бы "растворяется в глазах", то есть исчезает как что-то личностное, или, проще говоря, очищается. (Этот процесс можно представлять по-разному: одни видят его в стиле компьютерной графики; другие более физиологично, с отслаиванием мяса от костей или с эффектом разложения и тления; третьи просто растворяются в свете и т. д. Любые игры воображения возможны, и все будет правильно.)
Затем на этом "очищенном" месте из пространства, словно по щелчку пальцами, кристаллизуется новая форма, которую вслед за великим Гордоном Крэгом мы назовем Сверхмарионеткой, или Virtus.
В контексте пути Игры это имя означает светоносную форму плазменной природы, поддетую на нитях энергии, струящейся из глаз Золотой Гирлянды Мастеров. Иногда мне нравится думать о том, что это Ангел, чаще всего цвета индиго, фиолетовый или радужный. Одним словом, "…хороший актер телесно невидим. Публика должна иметь возможность забыть актера. Актер должен исчезнуть. И тогда в сознании зрителя, благодаря его фантазии, возникает нечто совсем иное".
Возможен и другой способ обнаружения присутствия Сверхмарионетки: мы встаем или садимся перед зеркалом и смотрим в пространство как бы сквозь свое отражение. Мы не концентрируем взгляд ни на чем конкретном и ничего не оцениваем. Мы смотрим прямо в глаза тому существу, которое играет "роль нас". Используя этот метод, мы можем ежесекундно или, по крайней мере, при каждом взгляде на свое отражение в зеркало, в стекле в метро или в витринах магазинов наслаждаться тем, с каким жестоким совершенством это существо играет "роль нас" и весь мир вокруг нас. Это исполнение поистине виртуозно!
В дальнейшем, обретя определенные навыки, мы сможем постоянно смотреть в мир, в воспринимаемую нами картинку мира, и видеть то, что за ней: пространство, открытое, ясное и безграничное, зрителя, который присутствует за всей той видимостью, что играется перед нашим зачарованным взором. И наконец, мы сможем узнавать и наслаждаться присутствием в творческой потенции актера, который способен играть с возможностями первого в союзе со вторым.
Так навык в переживании себя Сверхмарионеткой становится основой всех алхимических экспериментов и источником всяческих трансформаций и метаморфоз. "Актер должен уйти, а на смену ему должна прийти фигура неодушевленная – назовем ее Сверхмарионеткой, покуда она не завоевала права называться другим, лучшим именем". Или, словами Жака Лекока: "В самый центр нашего искусства я ставлю действующего мима, это и есть тело театра – способность в игре становиться другим, создавать и передавать иллюзию возникновения любой вещи".