– Мальчик и девочка, палку мне в заднее место. – Патси хлопает себя по попе в черных шортах-трусах. – Я что, по-твоему, похож на девочку?
Я киваю. Я думаю.
Думаю об одной вещи, которую мне рассказали в школе. Мне рассказали, что если ты мальчик. И целуешься с мальчиком. Или сидишь рядом с мальчиком. В школе. Значит, ты голубой. Или гей.
– Вы голубой? – говорю я Патси. – Или гей? Патси смеется. Бьет себя по животу.
Я кусаю губу.
Лесли обнимает меня за плечи.
– Все строители – геи, Том. Я морщу нос.
– Ты не знал?
Я качаю головой. Я не знал.
– Потому что секрет. – Лесли говорит: – Когда мимо проходит красивая девочка…
Патси выглядывает на улицу, смотрит на девочку. Кладет в рот два пальца. Свистит.
– Мы свистим. – Лесли говорит: – А потом. Когда нас никто не видит. Мы танцуем. Свой зажигательный гейский танец.
Патси смеется и падает на пол. Точно как Прим. Только Прим – она тетенька. А Патси – дяденька-гей.
– А как же тот дяденька? Ну, которого Прим засношала до полусмерти? Он тоже рабочий. На стройке. Такой большой. И волосатый.
Лесли делает сморщенное лицо. Я говорю:
– У него на руках картинки. Как в мультиках.
Лесли кивает.
– Он, наверное, не настоящий строитель. – Лесли крутит свои оранжевые усы и говорит: – Какой-нибудь просто рабочий из низшего звена. Может быть, дворник. Ну или уборщик. Или мешальщик.
– А он что, всем мешает?
– Он никому не мешает. Он мешает раствор. Если он не гей. – Лесли говорит: – Скорее всего он никакой не строитель.
– Но если ты гей, – говорю. – Если ты гей, это значит, что ты как девочка.
– И что?
– Девочки не могут работать на стройке. Это мужская работа.
Патси смеется и танцует свой зажигательный гейский танец.
– Девочки могут работать на стройке. Мы можем, да, Марти? Скажи.
Марти кивает. Берет кирпич. Передает его Патси. Патси танцует вместе с кирпичом, вертит его в руках, и кирпич, получается, тоже танцует. Патси кладет кирпич сверху на стену. Теперь это уже никакой не кирпич, а кусочек стены.
– А можно мне тоже попробовать поработать? Марти стоит, уперев руки в боки.
Патси говорит:
– Ну, если ты настоящий мужчина.
– Я настоящий, совсем настоящий. Я уже взрослый мужчина.
Патси кивает и говорит:
– Сперва выбираешь кирпич. Любой кирпич. Какой хочешь. И кладешь его на стену. Вот так. – Патси берет кирпич. Кладет его на стену сверху. Как настоящий строитель. Как девочка-гей.
Я смотрю на кучу кирпича.
– Давай быстрее. – Патси говорит: – У нас мало времени.
Я выбираю кирпич. Беру кирпич и роняю, потому что он очень тяжелый.
– Упс. А кто-то еще говорил, будто он настоящий мужчина.
Марти смеется.
– Он больше мужчина, чем ты, мой пупсик.
– Ой, ты говорящий. – Патси кладет руку мне на плечо. – Попробуй еще раз, Том. Только давай осторожнее. А то я в открытых сандалиях. Почти босиком.
Я смотрю на сандалии Патси. Они такие, с открытыми пальцами. Пальцы накрашены лаком. Я осторожно беру кирпич. Держу его двумя руками. Поднимаю и ставлю на стену.
Патси смеется и говорит:
– Переверни его, чтобы не торчал.
Я смотрю на кирпич. Он торчит из стены. Я его переворачиваю, чтобы он не торчал.
– А теперь. – Патси хлопает в ладоши. – Клади сперму цемент.
Марти говорит:
– Он хотел сказать: сверху. Он у нас любит выделываться.
Патси смеется. Выделывается.
– Давай я тебе покажу. – Марти ставит свою чашку с чаем на пол. Встает на ноги. Берет какую-то штуку, похожую на совок, только совсем-совсем плоский. – Берешь мастерок. – Эта штука – она называется "мастерок". Марти дает его мне. – Берешь мастерок. Зачерпываешь цемент. Не стесняйся, бери побольше. – Марти берет мою руку, которая с мастерком, и зачерпывает цемент. – И кладешь его на кирпичи.
Патси говорит:
– И не забудь разровнять. Я смотрю на Марти. Марти кивает:
– Давай. Патси говорит:
– Ровняй хорошенько.
Я разравниваю цемент. Ну, чтобы был ровный. Марти кивает:
– Хорошо.
Я улыбаюсь и говорю:
– Я настоящий строитель, правда?
– Почти. – Патси говорит: – Но еще не совсем. Чтобы стать настоящим квалифицированным строителем, ты должен нам станцевать.
– Нет, – говорю. – Я не танцую. Это только девчонки танцуют, а мальчики – нет.
– То есть как это "только девчонки"? – Патси говорит: – А с кем же девчонки танцуют?
– С мальчишками.
Патси хлопает в ладоши и говорит:
– Вот именно. Так что давай раздевайся. До трусов.
Я раздеваюсь до трусов. Снимаю брюки. Вешаю их на стену, которая из кирпичей и цемента. Остаюсь только в трусах.
– Смотри и делай, как я. – Патси говорит: – Ставишь левую ногу вот так. – Патси ставит левую ногу вот так и говорит: – Ну давай. Повторяй за мной.
Я ставлю левую ногу вот так.
– Теперь правую. Руки на поясе. Я ставлю руки на пояс.
– Пошли мне воздушный поцелуй.
Я посылаю Патси воздушный поцелуй.
– Теперь правую ногу. Вот так. – Патси ставит правую ногу вот так. – И как будто скользишь. – Патси скользит. – А потом наклоняешься и приспускаешь трусы. – Патси делает, как говорит, и всем видна его голая попа. – И всем видна твоя голая задница.
Марти говорит:
– Патси, ты извращенец.
Патси выпрямляется и поправляет трусы. Он молчит, ничего не говорит. Только хмурится.
– Да, Патси, ты извращенец. Вечно сверкаешь своей голой задницей.
– Это же танец такой. Я показывал Тому, как правильно танцевать.
– Нет, Патси, дело не в этом. Ты изменился. С тех пор, как тебе сделали операцию по увеличению ягодиц, ты стал совершенно другим. Я тебя не узнаю.
Патси показывает пальцем на Марта.
– Ты на себя посмотри. Сколько раз тебе делали подтяжку сисек?
– Но я хотя бы не извращенец.
Патси и Марти дерутся. Патси бьет Марти по лицу. Марти хватает Патси за трусы. Патси показывает язык. Марти плюется в Патси. Патси тягает Марти за волосы. А потом Лесли бросается их разнимать. Встает между ними и говорит:
– Хватит, ребята. Хорошего понемножку. Патси и Марти уже не дерутся.
– Вы – позор всего нашего братства строителей. – Это Лесли их так ругает. Он говорит: – Давайте быстро миритесь.
Патси качает головой.
Марти смотрит на Патси и тоже качает головой.
– Да что вы как маленькие. Ссоритесь из-за такой ерунды. – Лесли поднимает мизинчик. Он шевелит мизинчиком и говорит: – Давайте миритесь.
Марти и Патси сцепляются мизинчиками и говорят хором:
– Мирись, мирись, мирись и больше не дерись. А если будешь драться…
Патси говорит:
– То получишь по роже. Марти говорит:
– Сам получишь по роже. Лесли говорит:
– Эй, ребята. Только не начинайте по-новой. Давайте еще раз.
Патси и Марти дают еще раз:
– Мирись, мирись, мирись и больше не дерись. А если будешь драться, то я буду кусаться.
Патси говорит:
– Ам.
Марти говорит:
– Ам.
Лесли говорит:
– Вот так-то лучше. А теперь поцелуйтесь. Патси говорит:
– Только не размажь мне помаду. – Это он говорит Марти.
Партии и Марти целуются. Я качаю головой.
Лесли смотрит на меня, смотрит, как я качаю головой, и смеется.
– Если ты думаешь, Том, что все строители геи, надо тебя познакомить с нашим кровельщиком. – Лесли показывает на крышу. – С нашим Ширли. Который раньше был Чарли.
Я морщу нос. Как-то мне это не нравится.
Мы поднимаемся вверх, на крышу. Для того чтобы подняться на крышу, надо сначала пройти по лесам – не по таким, где деревья, а которые из досок, потом подняться по лестнице, снова пройти по лесам и при этом еще нужно не забывать перепрыгивать через бочки, которые Ширли-Чарли катает по верхним лесам. Я перепрыгиваю через бочки, набираю очки. Это такая игра. Нужно набрать больше очков и постараться, чтобы тебя не убили. Я перепрыгиваю через бочку, хватаю молоток и бью по бочке. Все, бочка убита. Я поднимаюсь по лестнице на самый верх. Прямо на крышу.
Там на крыше стоит дяденька в платье. Платье такое, в цветочек. И еще у него волосатые руки. Прямо как у обезьяны. Это Ширли, который был Чарли. Человек-обезьяна.
Я говорю ему:
– Вы – обезьяна? Ширли-Чарли говорит:
– Гр-р.
Я пячусь назад. Поднимаю руки.
– Я – Том. Я маленький. Ширли-Чарли кивает и говорит: -Гр.
Я говорю:
– Значит, вы дяденька? Ширли-Чарли качает головой. Говорит:
– Гр-р.
– А можно мне подойти ближе? Ну, чтобы на вас посмотреть?
Ширли-Чарли смотрит на меня, смотрит очень внимательно. Потом приседает на корточки. Потом встает. Бьет себя кулаками в грудь. Потом снова садится на корточки и кивает. Говорит:
– Гр.
Я медленно подхожу и сажусь рядом с ним.
– Так вы дяденька?
– Гр-р.
– Значит, тетенька? -Гр.
Я киваю. Он – тетенька.
– Вы тут на крыше работаете?
– Гр.
Я смотрю вниз. На дорогу. Она там, внизу. А я здесь, наверху. Высоко-высоко. Вокруг свежий воздух, потому что сейчас весна. И еще здесь дует ветер, весенний ветер.
– Здесь высоко, – говорю. -Гр.
– А вам не страшно, что так высоко?
– Гр-р.
– А вы когда-нибудь падали с крыши?
– Гр-р.
Я киваю. Он ни разу не падал. Он потому что хороший кровельщик. Он – да, а я – нет. Я вообще даже не кровельщик.