ГЛАВА 16
Письмо. - После гибели плота. - Спасение. - Новые подвиги эльзасца. - Маркиз доволен. - Обед из крокодильих яиц. - Реквизиция. - На войне иногда приходится жить за счет противника. - Сложное дело. - Богатырь. - Тумук-Умак. - Новые испытания. - На разведку. - Вновь голод. - Четыре дня страха. - Отчаяние. - Негры. - Все хорошо, что хорошо кончается.
15 августа 188…
Дорогой Фриц!
Завтра утром шхуна отплывает из порта Марони, чтобы принести всем вам последние новости. Месье Шарль составил для отца подробный отчет о путешествии по Гайане. Однако отчет погиб во время нашего потрясающего прыжка в воду на порогах одной из здешних норовистых рек. Поэтому любезный патрон поручил мне рассказать вам о завершении экспедиции.
Прежде всего должен сказать, дорогой Фриц, что ты вполне можешь гордиться твоим мужественным и самоотверженным братом. Это настоящий герой. Смелый, добрый, великодушный.
Где бы мы были сейчас, не окажись он с нами! Особенно я. При воспоминании о его неутомимой и нежной заботе глаза мои застилает слеза и сердце бьется в волнении.
Я никогда не мог предполагать, что человек такой физической силы и энергии способен еще и на бесконечную доброту.
Трудно выразить все на этом клочке бумаги. Едва я хочу сказать ему о своей признательности, как он тут же велит замолчать, будто бы выражения благодарности смущают его и он чувствует себя не в своей тарелке.
Но пора перейти к фактам.
Состояние наше было довольно скверным, когда, выбравшись из хинных лесов, благополучно избежав расправы - индейцы собирались отрезать нам ноги и сделать из костей тромбоны , - мы плыли по реке Курукури-Уа на бамбуковом плоту.
Хуже всего дело обстояло со мной. Меня совершенно измучила обычная для тех мест болезнь - экзема. Все тело оказалось покрыто миллионами язвочек, которые постоянно чесались, зудели и не давали покоя.
Так вот, твой брат невесть сколько тащил меня на плечах, сам голодный и изможденный, пока меня, в бреду и горячке, не уложили наконец на самодельный плот.
На протяжении трех суток у нас не было иной пищи, кроме сырого черепашьего мяса. Слава Богу, что плавание оказалось легким и не требовало особых усилий. Как вдруг совершенно неожиданно нас захватило бурное течение.
Плот потерял управление, просто-напросто не было сил сопротивляться бешеному потоку. Нас несло, словно крошечную щепочку. Успели лишь пожать друг другу руки, уверенные в том, что все кончено. Мгновение спустя мы попали в облако водяной пыли. Это был водопад высотой футов тридцать.
Клянусь тебе, теперь-то я это могу сказать по праву, ибо знаю точно: жизнь - великолепная штука. Но в этом начинаешь сомневаться, когда желудок пуст, к рукам и ногам будто пудовые гири привязаны, а кожа горит. Однако даже и тогда с жизнью, оказывается, расставаться не хочется.
"Буль!.. Буль!.. Буль!.." - отдавалось у меня в ушах. Я барахтался, бился изо всех сил. Столько воды наглотался, словно хотел выпить реку. Наконец уцепился за первый попавшийся под руку предмет.
"Предмет", похоже, сопротивлялся. Мне показалось, что я услышал прерывающийся голос, произнесший примерно следующее:
- Этот малый хочет утопиться и меня утопить!.. Погоди немного.
После чего я получил удар по носу… сильный удар, доложу тебе. И все.
Я старался как мог. Наверное, только жажда выжить вызвала во мне новые силы. Откуда-то появилась энергия. Но вскоре тем не менее я, очевидно, потерял сознание. Сколько прошло времени, не знаю.
И опять твой брат нырял за мной. Рисковал своей шкурой ради того, чтобы спасти мою.
Месье Шарлю пришлось спасать сеньора Хозе. Дело в том, что, наткнувшись на подводный камень, он раскроил себе череп.
Мне объяснили, что предмет, за который я судорожно ухватился, был не кем иным, как Винкельманом, моим вечным спасителем.
Он и ударил меня по носу, даже след остался. Иначе охватившую меня панику невозможно было пресечь.
Есть, кажется, такие правила. Их специально разъясняют, когда учат плавать и вести себя при кораблекрушении. Главное было успокоить меня, иначе - конец и мне, и моему спасителю. Так что Винкельман сделал все, как надо. И уж конечно, вместо того чтобы обижаться или жаловаться, я бросился ему на шею.
Опять этот замечательный человек спас меня. Я, знаешь ли, неплохо считаю. Однако сбился со счета: сколько раз обязан ему жизнью. Трудно все описать, но в моем сердце ничего не потеряно.
Каким образом твой брат и месье Шарль не погибли и оказались невредимы после головокружительного кульбита , совершенно непонятно.
Увидев, что я в безопасности, патрон бросил взгляд на воду, что кипела и пенилась вокруг нас.
Заметив, что рядом плавает недвижное тело - это был сеньор Хозе, наш товарищ, мулат, - месье Шарль бросился за ним и вытащил на берег.
Мы все четверо выбрались из воды, а плот исчез бесследно. В довершение всех несчастий мы лишились мачете. На четверых у нас остался теперь один нож.
Ни нового плота не сделаешь, ни даже обыкновенной палки не выстругаешь. Хозе был очень слаб, так как потерял много крови. Да и я чувствовал себя не лучшим образом из-за проклятой экземы.
Только патрон да твой брат были в порядке. Ситуация осложнялась еще и тем, что мы не имели ни крошки съестного, ни убежища, ничего. Вокруг - пустыня на сотни лье!
Необходимо было составить план дальнейших действий.
Наш распорядок дня можно было скорее назвать беспорядком. Каждому на обед досталось по четыре крокодильих яйца. Винкельман отыскал их в песке. Думали, что на следующий день для разнообразия, очевидно, придется есть пиявок. От трав, корешков и бамбуковых почек тоже не отказывались.
Однако неутомимый эльзасец отправился на разведку. Полдня мы томились в лагере. Месье Шарль не хотел далеко отходить от нас. Сеньор Хозе был в плохом состоянии. Ему требовался постоянный уход, которого я не мог обеспечить.
Винкельман наконец вернулся. У него был вид триумфатора. Едва завидев нас, он крикнул:
- Мужайтесь, господа! Мы поплывем со всеми удобствами. Я нашел пирогу, гребцов и провизию…
- Не может быть! - воскликнул патрон. - Как же вам это удалось?
- Я произвел реквизицию.
- Как так?
- Пойдемте, прошу вас! Я все объясню по дороге.
Он хотел было понести меня, но я наотрез отказался, указав на сеньора Хозе, которому было куда хуже. Винкельман без слов взвалил его на спину, я оперся на руку месье Робена, и мы тронулись в путь, по возможности спеша, насколько хватало сил. Дорога оказалась столь утомительной, что твой брат так и не смог рассказать нам, что произошло.
Два часа спустя добравшись до места, напоминавшего пляж - наполовину песок, наполовину тина, - что же мы видим?
Двух индейцев, привязанных друг к другу веревкой от гамака и лежащих на земле в не слишком-то удобной позе.
- Вот их-то я и реквизировал, - провозгласил твой брат, указывая на краснокожих.
Надо тебе сказать, что выражение их лиц было довольно кислым.
Потом Винкельман показал нам пирогу. Она мирно покачивалась на волнах метрах в тридцати.
- А вот и пирога, о которой я говорил. Привязана на совесть, чтобы эти негодяи не смогли ее угнать, если бы им вдруг удалось освободиться.
- А что же все-таки случилось?
- Все очень просто. Краснокожие рыбачили. Я говорю им по-португальски: "Нас четверо путешественников. Хотите сопровождать нас до Уанаму?" Они поняли меня, и один из них говорит: "Нет!" Я говорю: "Мы хорошо заплатим". А он: "Нет!" Я - свое, а он - свое: нет и нет. Ну, тут я им сказал все, что думаю. Благодаря вашим родичам, говорю, мы остались без еды, без багажа, чуть не погибли. Вы должны помочь! А они: нет! Мне надоело с ними пререкаться. Я связал их по рукам и ногам, привязал одного к другому, ноги в руки - и бежать к вам. Ну, правильно я поступил?
- Великолепно! - отвечал патрон. - Подлое поведение их соотечественников полностью оправдывает ваши действия.
Так как за душой у нас не было ни су, месье Шарль спросил индейцев, не хотят ли они проводить нас до Марони, и сказал, что там получат столько, что смогут припеваючи прожить всю оставшуюся жизнь.
Мерзавцы по-прежнему отвечали: "Нет!"
- Хорошо! Убирайтесь отсюда. Забирайте часть провизии, несколько мачете, гамаки, один лук со стрелами. Мы оставим себе остальные продукты, второй лук, часть стрел.
На войне как на войне! Иногда случается, что приходится жить за счет противника.
Ждать далее было нечего, и мы отправились в путь. Уходя, лишь слегка ослабили веревку. Поэтому пока индейцы освобождались от пут, мы были уже далеко. Бояться нечего.
Мы, конечно, позаимствовали и пирогу. Патрон и Винкельман взялись за весла, и лодка тронулась. Сколько радости было!
К несчастью, на пути частенько встречались пороги и водопады.
Приходилось вытягивать пирогу на берег, тащить через лес, обходя препятствие. Если бы с нами не было богатыря по имени Винкельман, так бы мы и пропали в проклятых лесах. Этот чертов эльзасец может все!
Еще напасть: патрон получил солнечный удар и целых два дня провалялся без сознания.
Нечего сказать, компания что надо: Хозе бредит, месье Шарль в горячке, а я и то и другое.