Не удержавшись, Гермиона коротко рассмеялась.
«Как же я люблю его вот таким Настоящим. Живым. Обычным человеком».
Но вслух лишь произнесла:
И что? Подумаешь проблема! Отойди куда-нибудь за дерево или за пышный куст. Никто же не увидит.
Поначалу Малфой нахмурился: эта идея явно противоречила его привычкам. Но потом слегка расслабился и послушно шагнул с аллейки в сторону стоящих неподалеку старых деревьев. А Гермиона осталась ждать, вдруг ясно ощутив, как вечерний воздух неприятно холодит кожу.
И даже не поняла, что случилось дальше.
Лишь ощутила, как вдруг чья-то крупная ладонь прижалась к ее рту, крепко затыкая его. И осознала, что ее тащат к ближайшему огромному кусту. Дергаясь и трепыхаясь изо всех сил, она отчаянно пыталась закричать, но прижатая ко рту ладонь казалась огромной, и не получалось выдавить из себя ни единого звука. Постепенно Гермиону начал охватывать дикий, животный ужас. Она продолжала брыкаться все сильнее и сильнее, пока не оцепенела от страха: перед глазами что-то блеснуло, и шею ощутимо обожгла острая боль пореза. Это подонок прижал к ее горлу лезвие ножа.
Молчи, сучка! Убью! Чтоб ни звука не слышал!
Гермиону обдало гнусной вонью: от напавшей на нее мрази отвратительно несло потом, застарелым алкогольным перегаром и прогорклым смрадом из нечищеного рта. На секунду она даже зажмурилась от этого зловония, хотя надо отдать должное сознание ее по-прежнему оставалось четким и ясным. Но и понимая, что вляпалась в какую-то на редкость дерьмовую историю, Гермиона знала одно: Люциус находится рядом, и очень скоро он вернется и разберется со всем этим сюрреалистичным кошмаром.
Продолжая крепко прижимать к ее горлу нож, напавший тем временем достал из кармана грязную тряпку, которую огромным комком сунул Гермионе в рот. А затем почти сразу же резко толкнул ее на землю, при этом падая сверху и крепко удерживая жертву за запястья, поднятые над головой. Он явно спешил, и Гермиону снова обуял животный страх.
«Если Люциус не поторопится, этот урод начнет насиловать меня прямо сейчас! Нет! Нет успокаивала она себя. Он найдет нас. Еще несколько секунд, и он появится. А если нет, то я и сама начну бороться с этим гадом! А там еще посмотрим, кто кого!»
Заставив себя успокоиться, она сосредоточилась на том, чтобы как-то примериться коленом к паху насильника, в надежде правильно и сильно пнуть его. Ужас исчез, оставив лишь холодную решимость продемонстрировать этой мерзкой скотине, какую боль на самом деле может причинить мужчине женщина, не желающая его и решившая бороться с насилием изо всех своих возможностей. Тот же наклонился к ее лицу, снова обдавая Гермиону отвратительной вонью, и прошипел, словно змея:
Экая прелестная девочка попалась мне сегодня Изящное платье, густые волосы и божественный запах. Жаль, конечно, дорогуша, что мне придется порвать твою явно недешевую одежонку Ну, сама виновата, глупенькая! Нехер было
разгуливать по парку в одиночку, да еще и так поздно, его вторая рука уже лихорадочно блуждала по ее телу, заставляя Гермиону содрогаться от отвращения и ощущения закипающей ярости. Что ж поделать, милая? продолжал глумиться насильник. Не ты первая, не ты последняя. Зато теперь ты не одна этой прекрасной ночью, правда?
Она и так была не одна! Тут ты, мудак, немного ошибся.
Отпрянув от Гермионы, мерзавец резво вскочил и развернулся в сторону прозвучавшего голоса. На лице его мелькнуло выражение ужаса. Гермиона тоже быстро поднялась с земли, наконец-то ощущая, как от облегчения и при этом нахлынувшей на нее запоздавшей паники готова забиться в истерике. Голос Люциуса прозвучал совершенно спокойно, однако, взглянув на него, она увидела, что с палочкой в руке тот уже стоит наготове, и приняв боевую стойку.
Даже не осознавая, в чем же на самом деле проблема, несостоявшийся насильник, тем не менее, быстро сориентировался и схватил Гермиону снова, еще раз приставив к ее горлу нож. Та опять заледенела от ужаса, почти с благоговением отмечая, как на лице Люциуса появляется такое знакомое по их общему прошлому выражение яростной злобы.
«Мерлин! Я думала, что никогда больше не увижу прежнего Люциуса Малфоя и как же я ра» не успев додумать эту мысль, она услышала его голос, сочащийся ядом и ледяной решимостью.
Отойди. От нее. Сейчас же!
Но подонок лишь усмехнулся приказу.
Или что? Чувак, неужели ты и впрямь бросишься на меня с этой веточкой? он издевательски рассмеялся, кивнув подбородком на палочку Люциуса, напряженно подрагивающую у того в руке.
Я настоятельно рекомендую тебе сделать то, что я велел, жалкий клоун.
Но мерзавец предпочел продолжить насмешки:
Ой-ой-ой Чего бойся! Так это, мужик, что хочу сказать У меня нож! И приставлен он к горлышку твоей цыпочки. А ты, дурак, все палочкой какой-то передо мной машешь. Поэтому мне кажется, что сила-то на моей стороне, приятель! он еще крепче надавил лезвием на шею Гермионы, и та ощутила, как из пореза потекла горячая липкая струйка.
Заметив кровь, Люциус нахмурился, а затем на лице его появилось выражение странной и будто горькой решимости.
Сектумсемпра!