Гермиона бросила на нее ничего не выражающий взгляд.
Спасибо, Присцилла... Большое спасибо, твердо отозвалась она, намекая на то, чтобы секретарша покинула кабинет.
На что та раздраженно фыркнула, но повернулась и выплыла в приемную, закрыв за собой дверь чуть громче, чем следовало.
Сердце бешено колотилось, когда Гермиона, оставшись, наконец, одна, взяла коробочку в руки.
«Нет, конечно же, Рон никогда не сделал бы ничего подобного Особенно сейчас, после последнего скандала»
Она была уверена, что подарок прислан совсем другим человеком.
Осторожно развязав трепещущую ленточку, Гермиона открыла крышку и осторожно сдвинула папиросную бумагу, прикрывающую сам подарок. Внутри оказалась небольшая, но из чистого золота и инкрустированная эмалью фигурка лебедя, с маленькими бриллиантиками на глазах и крыльях. Которая была изумительна. А когда Гермиона положила ее на ладонь, фигурка сразу же начала двигаться, ероша крылья, будто скользя по водной глади пруда. Невольно улыбнувшись от удивления и восторга, Гермиона бережно опустила подарок на стол, где изящный крошечный лебедь продолжил плавать по гладкой поверхности дуба.
Заглянув в коробку, заметила небольшую белую карточку и достала ее. Безупречно ровным, почти каллиграфическим почерком на ней было написано: «До понедельника. Л.» Поднеся карточку к лицу, Гермиона глубоко вздохнула и закрыла глаза. Легкие снова наполнил его запах: запах, который казался сейчас самым прекрасным в мире. Ощутив, как внутренности привычно дрогнули и сжались, Гермиона изо всех сил пыталась сосредоточиться на реальности. Лебедь продолжал плавать по столу и, полюбовавшись еще немного, она уложила его обратно в коробку, где фигурка тут же и затихла. А затем убрала и сам подарок, и карточку в сумку, подальше от любопытных глаз.
Сердце заполонила щемящая нежность: так трогательно и волнующе подействовал на нее этот неожиданный жест Люциуса. Ужасно хотелось тоже послать ему что-то в благодарность и признание, но в голову, как назло, не лезло ничего такого же необычного и прекрасного.
От Малфоя мысли скользнули к тому, что уже совсем скоро придется вернуться к Рону, лгать ему, жить ложью все ближайшие выходные, и в то же время отчаянно, мучительно желать другого мужчину. Не желать которого она уже не могла
В половине шестого Гермиона поняла, что прятаться на работе и дальше становится трусливо и бессмысленно.
«Довольно трусить! Пора идти!»
Убеждая саму себя и пытаясь подавить тошнотворное ощущение страха, она собрала вещи и направилась домой.
19. Нарастание
Едва войдя в квартиру, она увидела Рона, сидящего спиной к двери, и сердце тут же болезненно сжалось при мысли о гадком обмане, с которым теперь придется жить. Гермиона опустила сумку и сняла плащ. Рон так и не обернулся, что, впрочем, было абсолютно предсказуемо. Невольно ощутив волну раздражения, она медленно подошла и встала прямо перед ним. Что заставило Рона, в конце концов, поднять глаза от телевизора.
Как родители? в напряженном голосе звучала горечь.
Хорошо. Спасибо.
«Ложь номер один...»
Гермионе стало стыдно за то, насколько легко и спокойно она соврала сейчас близкому человеку.
«Или уже не близкому?»
Напряжение между ними сгустилось еще сильней и, казалось, нет таких слов, что смогли бы развеять его. Что-то принципиально изменилось в их отношениях. Нет. Скорее, в ее отношении к Рону, даже если и не принимать во внимание сам факт измены.
«Господи. Я просто не могу сообщить ему об этом прямо сейчас. Не могу! Да, я гадкая, мерзкая трусиха! Но как сказать, что провела эти дни не в родительском доме, а в объятиях бывшего Пожирателем Смерти? Признать, что потеряла к Рону всякое уважение? И что дальше? Расстаться сегодня же, вот так?»
Все это неприглядная реальность вместе с бушующими эмоциями застало Гермиону врасплох и, больше ничего не ответив Рону, она прошла в ванную комнату и заперла за собой дверь.
Какое-то время просидела на закрытой крышке унитаза, тупо уставившись взглядом в противоположную стену. Она чувствовала себя разбитой и абсолютно опустошенной. Даже не знала, как и откуда сможет найти силы, чтобы суметь притворяться целых два дня. Потом наконец поднялась и вернулась в гостиную. Рон по-прежнему сидел, уставившись в телевизор, который они купили всего несколько месяцев назад, отдавая дань его давнишней мечте об этой магловской игрушке. Шел футбольный матч. Гермиона присела рядом. Они долго молчали, пока Рон не заговорил.
Идиотский какой-то спорт этот футбол, по сравнению с квиддичем. Что за смысл целой толпой пинать мяч по огромному зеленому прямоугольнику? Не понимаю, он возмущенно махнул рукой.
Напряженность начала несколько спадать, но Гермиона знала, что проговорить свое отсутствие все равно придется.
Мне нужно было уйти, Рон. Пойми. Наверное, тоска по родительскому дому обострилась, и это сыграло свою роль. А встреча с мамой и папой в опере заставила понять, как сильно я скучаю по ним.
«Ложь номер два!»
Рон вздохнул и повернулся к ней.
Я с ума сходил Беспокоился. Но, если тебе это было нужно, то пусть так.
О, Господи, пожалуйста, не переживай за меня, еще раз ощутив себя редкой дрянью, Гермиона почти умоляла его.