Они еще долго так и оставались слитыми, жадно улавливая остаточные спазмы тел после пережитого удовольствия. И наслаждаясь ими. Глубоко вдыхаемый обоими пьянящий воздух казался им переполненным ароматами вожделения и страсти.
Наконец тяжело дышащий Малфой протянул руку и, подняв Гермиону, крепко прижал ее к себе. Все еще оставаясь в ней, он очистил сияющее лицо возлюбленной от прилипших, влажных ручейков волос.
Все-таки ты самая удивительная женщина на свете, мягко произнес он, едва касаясь ее лба подушечками пальцев. Самое необычное и изысканное существо, которое я встречал. Которое отдается мне целиком и полностью. Сказать по правде, я никогда не знал ничего подобного. Даже не думал, что такое возможно. И что оно будет моим.
На секунду ошеломленная Гермиона зажмурилась: на этот раз Люциус Малфой говорил именно то, о чем она мечтала услышать с самого начала их отношений. То, что она не такая как все. То, что для него она единственная. С трудом глотнув какой-то странный комок, застрявший в горле, она ощутила, как глаза снова щиплет от навернувшихся слез. А потом, наскоро проморгавшись, честно вернула комплимент сполна.
Неужели думаешь, я всегда была такой? Нет Раньше все было по-другому. Это ты сделал меня той, какая я есть сейчас. И мне кажется, только не смейся, что мы оба влияем друг на друга И вместе создаем новых себя Они, эти новые ты и я, ужасно похожи на прежних нас. Но и совсем другие И мне нравится это, Люциус. Очень нравится.
Наклонившись, Малфой нежно поцеловал ее губы, потом постепенно опустился к шее, и Гермиона ощутила, как член его, до сих пор находящийся в ней, дрогнул и начал снова увеличиваться. Открыв глаза, она машинально обвела кабинет уже замутненным от вожделения взглядом: стены, покосившиеся плакаты, шкафы, дверь
«О, Боже! Дверь!» Гермиона вздрогнула в панике.
Люциус! Мы забыли бросить на кабинет «Оглохни»!
Поначалу Малфой выглядел абсолютно бесстрастным, и Гермиона даже подумала, что не дождется от него никакой реакции, но потом медленно протянул:
Твою ж мать Это надо так опростоволоситься. Прости, я совсем забыл.
И она чуть не рассмеялась, увидев его виноватые глаза, хотя, сказать по правде, до несчастной двери ей не было никакого дела. И ни до чего не было дела, потому что член Люциуса (уже снова твердый и большой) по-прежнему находился в ней. Малфой слегка пошевелился, и Гермиона ощутила, как новая волна желания прокатилась по телу. Застонав, она с силой провела ногтями по его спине, опускаясь к ягодицам и оставляя на коже красные царапины. Потом вдруг опять вспомнила про чары и нахмурилась.
Как ты думаешь, это может обернуться проблемами? Я имею в виду, что в приемной, наверное, кто-то слышал, как я кричала и Черт! закончить она не смогла, потому что в этот миг Люциус дотронулся до клитора, принявшись ритмично кружить по нему пальцами.
Он кружил и кружил, пока Гермиона, неосознанно сжав мышцы влагалища, не заставила его самого громко застонать в пустоту кабинета.
Тихо! зашипела она на него, тут же взяв в рот кулак, чтобы заглушить собственные крики.
Малфой схватил ее за лодыжки и, быстро подняв ноги себе на плечи, резко погрузился, задев при этом клитор. Кулак Гермионы упал на стол, и теперь уже сама она не сдержалась и громко простонала:
О-о-о как глубоко как же хорошо, Люциус Только не останавливайся!
Продолжая двигаться, Малфой вкрадчиво задал вопрос:
Что вы сказали, мисс Грейнджер? Я не расслышал.
Словно находясь в бреду, она повторила:
Не останавливайся! Никогда не останавливайся!
Не бойся. Я и не собирался.
Он двигался все быстрее и быстрее, продолжая ласкать клитор подушечкой большого пальца. Уже совсем скоро тело Гермионы задрожало в конвульсиях удовольствия, и с губ слетел приглушенный, но все же хорошо различимый возглас:
Боже Это невероятно, Люциус! Ты невероятен.
Услышав это, Люциус не сдержался и сам, бурно излившись и прошептав:
Гермиона
Уже во второй раз за несколько минут они медленно остывали, не отводя друг от друга глаз. Пока Гермиона наконец не состроила смешную гримасу и не бросила ему:
Упс!
Люциус выразительно приподнял брови, и она вдруг жутко смутилась.
Кажется, это можно назвать форменным хулиганством, да?
Согласен «Хулиганство» звучит наиболее подходящим определением. Но это было довольно ухмыльнувшись, он не договорил.
Поднявшись со стола, Гермиона чмокнула его в щеку и поначалу даже начала улыбаться, но потом вдруг остановилась. Ее охватили мрачные опасения.
Черт У меня могут быть серьезные неприятности.
Она быстро скользнула на ноги и осмотрелась вокруг. Зрелище оказалось неутешительным: на полу валялась почти разорванная в клочья блузка, неподалеку лежали уничтоженные Люциусом трусики, порванные чулки сползли и теперь свисали с ног. Приводя в порядок одежду, Гермиона оглядела себя. На груди и плечах виднелись потемневшие пятна следы поцелуев Люциуса, который несколько смущенно поднял на нее глаза.
Я причинил тебе боль.
Гермиона отмахнулась.
Не говори ерунду. Ты же знаешь, что я была абсолютно не против.
Потом будет болеть еще сильней.
И ладно. Зато будет напоминать о тебе.