Но потом и сам Люциус закрыл глаза и вскоре тоже заснул.
* * *
Пробудившись утром, Гермиона сразу же поняла, что Малфой еще спит. Крепко спит, даже во сне неосознанно прижимая ее к себе. И это казалось прекрасным Не только прекрасным, но еще и успокаивающим и даже чуточку забавным и приятным одновременно. Она долго лежала неподвижно, боясь потревожить его, и в то же время откровенно наслаждалась странным чувством облегчения, охватившим сейчас все ее существо. Потом глубоко вдохнула, наполнив легкие свежим утренним воздухом, и поняла, что именно сегодня готова по-настоящему радоваться жизни.
Несмотря на страшную и мучительную боль, которую накануне она причинила Рону и испытала сама, несмотря даже на то, что эта боль останется где-то
глубоко внутри очень и очень надолго, прошедшая ночь смогла притушить пламя агонии, исподволь и жадно пожиравшей ее вчера. И сейчас, в тусклом полумраке рассвета, Гермиона как никогда ясно понимала, что на самом деле вчерашний день помог сбросить с плеч самый тяжкий груз, возложенный на них за всю ее жизнь.
Рон наконец-то обо всем знал. И Драко знал. И ее министерское руководство тоже И всем им, хотят они этого или не хотят, придется смириться с фактом их с Люциусом отношений. Кому-то раньше, кому-то позже. Но еще И это казалось ей сейчас самым главным: Люциус Люциус Малфой, теплый и живой, с мерно поднимающейся и опускающейся во сне грудью, лежал рядом и крепко прижимал ее к себе!
Щекочущие и будоражащие пузырьки самой настоящей эйфории чуть заметно лопались этим утром в крови Гермионы, и она не удержалась от короткого счастливого смешка. Будто в ответ на это, Малфой глубоко вздохнул и слегка пошевелился, заставив тут же прижать ладошку ко рту (ей совсем не хотелось будить его). Скоро дыхание Люциуса снова стало спокойным и размеренным, только вот рука его неосознанно прижала ее к себе чуть крепче, чем раньше. И этим Гермиона тоже откровенно упивалась.
Глянув на окно, она поняла, что проснулась очень рано, но все равно чувствовала себя отдохнувшей и выспавшейся как никогда. Гермиона повернулась на бок и какое-то время просто лежала, глядя на Люциуса, внимательно всматриваясь в черты его лица, которое было таким красивым и спокойным в эти минуты, когда он спал.
Природа одарила этого мужчину удивительно длинными ресницами, обрамлявшими темным веером его глаза. Резкими, скульптурно очерченными скулами, крупным благородным носом. А его губы эти губы, казавшиеся ей погибелью, не тонкие, но и не слишком пухлые для мужчины, были по-настоящему прекрасны. Заметив несколько светлых прядей, упавших на лицо, Гермиона подавила в себе желание убрать их, по-прежнему опасаясь разбудить спящего. Она подвинулась чуть ближе и глубоко вздохнула.
«Боже его запах, не сдержав улыбки, волшебница вспомнила свою прежнюю реакцию на этот великолепный чувственный аромат, уже тогда будивший в ней неясные, но мучительные и почти убийственные по своей силе желания. Теперь я просто не смогу жить без него»
Когда в комнате стало светлее, она поняла, что Люциус уже проснулся, хотя и не до конца. Сейчас он скорее сладко дремал, наслаждаясь безмятежностью этого утра точно так же, как и она сама. Не удержавшись, Гермиона осторожно приподняла с себя тяжелую мужскую руку, высвобождаясь из-под нее, и начала ласково покрывать его поцелуями. Перевернувшись и нависнув над дремлющим Люциусом, она медленно и нежно прокладывала дорожку из поцелуев по всему телу, по-прежнему стараясь не разбудить его. Поцеловав плечи, Гермиона спустилась к груди, пробежалась по ней легкими прикосновениями и скользнула губами к животу, потом еще ниже, сознательно обходя при этом пах. Наконец коснулась поцелуями его правой ноги, про себя восхищенно упиваясь тем, каким молодым и сильным выглядит это красивое мужское тело. Конечно, будучи волшебником, Люциус старел гораздо медленней своих ровесников-маглов, но все же ей было ужасно приятно, что выглядит он лет на десять моложе своего возраста. Нет, конечно же, разница в возрасте никогда не была для нее проблемой, но осознание, что они великолепно подходят друг другу не только интеллектуально, но и физически, казалось ей замечательным.
Она продолжала неспешно опускаться все ниже и ниже, пока не достигла ступней.
«Надо же! У него даже пальцы на ногах такие красивые» отметив это с довольной улыбкой, Гермиона переместилась и принялась целовать левую ногу, только теперь уже поднимаясь вверх. А когда коснулась губами бедра, то удивленно задохнулась, увидев, что на этот раз Люциус встречает ее если и не проснувшимся, то уж точно возбужденным. Гермиона тихонько подняла взгляд на лицо: глаза его по-прежнему были закрыты, но голова слегка качнулась на подушке. Он еще дремал, но уже начал просыпаться.
Заставив себя проигнорировать великолепную эрекцию, она продолжила нежно целовать живот, а когда добралась до груди и языком пробежалась по соску, услышала, как Малфой резко втянул в себя воздух, слегка выгибаясь на кровати. Беззвучно рассмеявшись на это, Гермиона почувствовала, как собственное возбуждение тоже дает о себе знать: она уже давно ощущала, что стала влажной.