Красивая Агаша оказалась лицом, глазами, улыбкой и даже звуком голоса и в особенности смехом портрет своего брата. Совсем Борис в юбке, только маленький, толстенький и свеженький, как восковой херувим, что продают под Вербное Воскресенье по всей Москве.
Этого сходства было достаточно, конечно, чтобы княжна стала сразу обожать Агашу.
Между ними было менее трёх лет разницы в годах, но в действительности между княжной, не выезжавшей из Москвы в деревню, и Агашей, никогда не выезжавшей из деревни даже в Каширу была громадная разница.
Княжна испытала уже целую нравственную бурю и ей казалось, что
у неё сердце как-то надорвано, как-то постарушечьи бесстрастно стало ко всему на свете. Ни горя, ни радостей нет во всём, что не он и что не любовь её!
Агаша ещё дорогой в Москву горько плакала, что горничная Матрёшка, разиня и медведь, разбила целую большую банку варенья из китайских яблочков, которые Агаша, как редкость, везла своей тётушке-княжне. Княжна встречала друга сестру любимого человека, и нашла в ней ребёнка.
Агаша всю дорогу расспрашивала мать про тётушку: сердитая ли она и ворчунья, и никак не могла "мыслями распутаться" в том обстоятельстве, что тётушка её сама молоденькая девушка-невеста и только малость старше её. Всё-таки тётушка, стало быть, сердитая!
Княжна была умственно и душевно старше даже её матери, самой Настасьи Григорьевны, проведшей жизнь в будничной, мирной обстановке деревни и испытавшей только одно горе утрату мужа. Однако она почувствовала и пережила это горе как-то странно... тоже буднично.
Разумеется, беседы княжны Анюты с Агашей все, с первой минуты встречи, стали сводиться к одному предмету к сержанту. Но Агаша только слушала, а сказать ничего не могла, потому что ничего не знала. Она конечно, помнит брата, но несколько смутно, она представляла его себе теперь с саблей и с ружьём и смущалась. К нему у неё было такое же странное чувство, как к тем солдатам, которых она по дороге видела у застав городов, что проехала по пути в Москву.
Ведь братец солдат? вопросительно восклицала Агаша, думая о Борисе. Ей, действительно, этот брат становился несколько страшен, и она его боялась.
Княжна сразу увидела и поняла, с кем имеет дело в лице Агаши. И эта девушка, почти однолеток с ней, по разуму действительно годилась ей в племянницы, пожалуй даже в дочери.
Тем не менее Агаша звала тётушку просто Анютой. В тот же вечер, когда княжна завела речь с Агашей об её брате, она много смеялась.
Послали к Борису, сказала княжна, дать знать ему о вашем приезде? Вот рад-то будет он вам! Сколько ведь лет не видались вы.
Да, много лет... И я его боюсь... отозвалась Агаша. Так боюсь, что как скажут, что он приехал, я сюда убегу. Ты меня с ним, сестрица, хоть на первых-то порах не оставляй одну... Ради Господа не оставляй!
И даже до слёз, искренно смеялась княжна.
Однако вечером посланный от князя к Борщёву вернулся с ответом, что сержанта не видал, так как он, по словам офицеров, уехал с утра в село Петровское, где стоит царица, и до вечера ещё не возвращался.
К царице! ахнула и задохнулась мать.
У Агаши даже ноги подкосились. Так и представилось ей, как в одной сказке, что сидит царица на зелёном острову, на яхонтовом троне, а кругом около неё стражи, в ногах змей-дракон лежит о шести головах, а перед ней стоит брат Борис с ружьём и молит: не губить, а миловать.
К царице не к царице, а в село, где она остановилась! успокоил князь племянницу и внучку. У царицы он быть не может. Ещё не дослужился до этого. А поехал, видно, по делам службы, к кому-либо из придворных чинов. Ну, завтра свидитесь. Чуть свет, небось, приедет. Всякий день будете видать. И князь хотел прибавить: "переехать бы ему тоже к нам в дом!" но запнулся и ничего не сказал. После происшедшего за год, пред тем, это было и зазорно для знакомых, и пожалуй даже опасно.
"Обойдётся и так!" подумал князь и добродушно-хитрая улыбка скользнула по его лицу. Княжна, будто угадавшая тайную мысль отца, заметившая его улыбку, насупилась и, тоскливо опустив голову, долго молчала, перебирая невесёлые мысли.
Княжне многое казалось теперь загадочным и странным, даже вполне необъяснимым в поведении отца, которого каждую мысль привыкла она узнавать и угадывать. И почему-то Анюте становилось подчас страшно.
Князь ни слова не сказал дочери о приезде Борщёвых, а сам ждал гостей в доме, и Анюта догадалась. Сохранить тайну о письме своём к племяннице князю не удалось. Агаша тотчас по приезде сказала, что если бы не посланец дедушки, то мать никогда бы не выехала.
"Зачем этот вызов? думала княжна теперь. К худу или к добру? Конечно, к добру. Но зачем тайна?" и вдруг в этот же вечер, когда усталые с дороги гости пошли спать, князь остановил дочь у себя в кабинете Ты не дивися, дочушка, что я писал Настасье приехать и ждал её, а тебе не сказал. Я думал, она не соберётся, так что же попусту тебя смущать. А мне до неё дело есть. Мы с достатком, а Борщёвы, почитай, захудалые дворяне... Бориса произведут в офицеры ему стыдно будет в Питере хуже других быть. Я хочу ему с матерью Воронежскую пустошь нашу передать в здешнем верхнем суде. Она доходная...