Поднялась дева моя, села и взглянула мне в лицо:
Конечно, господин, я не смогу забыть, что так вышло, но Асха все обращает на пользу. Только теперь я поняла, как важно отличать существенное от несущественного и тем спасаться от лжи и страдания. Когда меня изгнали, судьба избавила меня от ненавидящих. Устранив ложного наставника, она подарила мне истинного учителя. Показав мне подлинную сущность того, кого я считала любящим другом, Великая Мать дала мне многое другое. Могу ли я жаловаться на такую милость?
Желаешь ли ты, чтобы я покарал его? Он заслужил суровое наказание.
Дитя покачало головой и опустило глаза нет.
Тогда скажи, Орнелла, что тревожит тебя, могу ли я помочь тебе? О чем ты так молишь Асху? Почему не желаешь открыться?
Орнелла взглянула на меня снова взор ее опять был странен и ответила:
Я боюсь, господин
мой, недолго мне быть вашей ученицей. Больше всего я опасаюсь, что вы разгневаетесь. Мне не перенести этого. Куда я пойду, если вы меня изгоните? Как смогу жить потом?
Я обдумал ее слова и, казалось, понял источник ее тревог. Она боялась меня, не верила мне, думала, что начну осуждать за душевное смятение. Родные и приближенные, негодяй Джованни, мерзавец Эрик все те, кому она доверилась, предали ее без пощады. От меня она уже не могла ждать ничего иного, полагала, что я свысока посмотрю на ее скорбь и отошлю прочь. Куда бы отправилась она, одинокая, без дома, без цели и смысла нежизни, без наставника, без единого друга, где скиталась бы целую вечность до окончательной смерти своей, кою уж точно после того поторопила бы? И я ответил ей так:
Не бойся меня, Орнелла. Я наставник тебе, а не судья, но чему смогу я научить тебя, если ты мне не веришь? Я не принуждаю тебя говорить, если ты не готова, но знай: сказать ты можешь все, что пожелаешь. Я слишком давно живу и слишком многое видел, чтобы ты могла меня поразить. Приходи ко мне в любое время, говори и спрашивай, о чем захочешь, я буду рад помочь тебе в любой трудности, утешить тебя в любой боли и наставить в любой науке. Успокойся, дитя мое, отдохни и ни о чем не думай сейчас.
Орнелла тихо опустилась на ложе: «Спасибо, учитель». Я вновь занялся работой, и некоторое время тишину нарушало только шуршание свитков. Взглянув на Орнеллу, я увидел, что, приподнявшись на локте, она с любопытством смотрит на бесценные бумаги и пергаменты:
Могу я спросить, учитель, что это?
Конечно, дитя мое, я был рад, что в ней проснулся интерес к чему-то вовне, а значит, ей стало легче. Это свитки из разграбленной библиотеки точнее, то немногое, что осталось от них и что я еще сумел спасти.
С этими словами я перенес часть документов к ней на ложе и сам сел рядом, словно отец, приехавший с подарками в поместье зятя проведать замужнюю дочь. Мы долго рассматривали и вместе раскладывали свитки, она спрашивала о них, я отвечал. Покончив с этим занятием, мы продолжили беседу. Я расспросил ее о прежней жизни, и она рассказала мне о покойном графе, своем отце, об изгнании и с опаской о лорде Джованни. После того она стала вновь задавать вопросы, и разговор наш принял иной характер мы обсуждали пути и способы продления нежизни и поддержания тела. Интересовало Орнеллу, обязательно ли, принимая священный яд, пить человеческую кровь, видно, неестественный облик Джованни она не могла изгнать из памяти, и неудивительно: когда я увидел вампира сего, то с трудом узнал и немедля понял, что он злоупотребляет кровью и эликсирами, упиваясь сверх меры и явно ради удовольствия, а не по суровой необходимости... Мы беседовали об откровениях намтару, о зачарованном оружии и применении телекинеза в бою, об академиях и о прочитанных Орнеллой книгах, с коими я ранее советовал ей непременно ознакомиться.
Говорили мы до утра, не зная того, что принесет наступающий день, а дождь продолжал размывать дороги, обещая нам новые сложности.
* * *
Вскоре мы подошли к Святопламени средоточию демонической заразы в Асхане, «священному городу», как называли его грязные демонопоклонники. Многие и многие присоединились к нам в походе, армия наша была сильна, и мы готовились взять Святопламя штурмом, однако приблизиться к нему не сумели: демоны установили вокруг города мощный магический барьер, и мы не могли даже общими силами снять его. По счастью, нам с Орнеллой явился призрак бывшего владельца Святопламени. Он умолял меня покарать его убийц, дабы он мог уйти на покой, я дал страдальцу слово и исполнил обещанное. Тогда он открыл, что магическую преграду можно разрушить, если очистить ценою жертвы запечатанные демонами алтари вокруг города. Магия смерти способна была убрать барьер и снять иллюзию, но принять окончательную смерть должны были сильнейшие посвященные. Таковых были в наших рядах единицы и среди них Орнелла. Тяжкий выбор предстояло ей сделать, но графиня ни минуты не колебалась по доброй воле она решилась очистить один из алтарей, хоть я и предупредил ее, что, вероятнее всего, ей не пережить ритуала. Встал бы я сам на алтарь смерти, но должен был продолжать путь бросить девочку одну исполнять мои задачи значило бы намного вернее погубить не только ее саму, но и весь Асхан, и Орнелла понимала сие.