Теперь мне уже есть, с кем... тихо ответила Гермиона, и показалось, что весь остальной мир куда-то испарился.
Ну, если хотели отпраздновать именно со мной, то воля ваша...
У чертовски пьяного Люциуса, определенно, были идеи, схожие с идеями Гермионы. Внезапно польщенная, но все еще неуверенная в себе, она слегка улыбнулась ему.
Когда на стойке рядом с ними что-то звякнуло, Гермиона подскочила, а Люциус нахмурился Тому. По стойке стукнул ключ.
Люциус схватил его и бутылку:
Нашему бармену абсолютно не хватает тонкости, он медленно поднялся, сжимая все в руках.
Сердце Гермионы затрепетало, когда осознала: то, что она собиралась сделать, теперь вдруг становится каким-то обжигающим и совершенно реальным. А Люциус Малфой стоял и ждал, когда она поднимется и последует за ним или, что более вероятно, даже готов был помочь ей пройти наверх.
Итак, мы решили провести эту ночь вместе... риторически подметила она.
Угу, всего одну ночь, согласился Люциус.
Волнение заполонило все существо Гермионы. Всего одна ночь сумасшедшего желания. Всего одна ночь предательства всего, во что она верила. Всего одна ночь во власти мужчины, который, несомненно, знал, как угодить женщине...
И куда нам теперь? чуть задыхаясь, спросила она. Внезапно оказавшись совсем рядом, Гермиона вдруг подумала о его внушительном телосложении: таком широкоплечем и высоком, таком... сильном.
Наша комната номер пять, уточнил он.
Убеждая, что ей все равно, Гермиона расправила плечи и прошла мимо пустых столов к лестнице. Она была вполне независимой ведьмой и способной самостоятельно принимать все решения пусть и глупые.
Позади тяжелыми шагами ступал Малфой. Его рука неожиданно упала на плечо Гермионы, и ее окутало облаком пряного запаха это был аромат Люциуса, бьющий в нос, но как ни странно, приятный. Дважды его рука сжала плечо крепче, и Гермиона ощутила, как от нее растекаются волны тепла.
При их приближении дверь распахнулась, и Гермиона оказалась рада глубокой темноте. Люциус втянул ее в комнату и прижал к стене. Несмотря на тени, она не сомневалась ни секунды, кто именно прижимает ее. Высокомерие продолжало скользить в каждом его движении. Ничто, кроме самоуверенности Люциуса Малфоя, не могло растопить вечно расчетливый мозг Гермионы и позволить ей насладиться моментом.
Аперио, тихо прошептал он. Пуговицы мантии у Гермионы расстегнулись, а материал разошелся. Прохладный воздух охлаждал обнаженную кожу, словно предшествуя ласке кончиков его пальцев. Горячий рот Малфоя тут же приник к ее шее, а его рука лениво поползла по животу Гермионы.
Но когда пальцы опустились под резинку трусиков Гермионы, она вздрогнула. Оцепенев поначалу, она и теперь чувствовала себя совершенно неподвижной, если честно, даже чуть испугалась, хотя со временем, интимное ощущение его наличия где-то совсем-совсем рядом с
ее женской сутью даже прогнало ее страх.
Люциус издал тихий звук, когда рука его обхватила мягкую нижнюю часть груди Гермионы. Этот негромкий стон убедил Гермиону отбросить свою глупую панику и принять то, чего ей хотелось. Она протянула руку и начала возиться с застежками его мантии только для того, чтобы запястья ее вдруг оказались схвачены и крепко сжаты. Гермиону пронзила тревога, стихшая, как только Малфой поочередно поцеловал каждую ладонь.
Не надо, боюсь, я не полностью контролирую себя, тихо прошептал он.
В комнате неожиданно зажглась свеча. Люциус несколько раз моргнул, прежде чем пламя усилилось. Глаза его вспыхнули в тусклом свете.
Если позволишь, я готов весьма эгоистично взять тебя прямо у стены, продолжил он, выпуская одну из ее рук. И Гермиона почувствовала, как кончики его пальцев скользят по ложбинке у нее на груди.
А я скажу, что время рассуждений прошло... Бери, где хочешь, бездумно отозвалась она.
Всего лишь одно беззвучное заклинание, и мантия Люциуса тоже распахнулась. Он сбросил ее, прежде чем снова обнять Гермиону. Его бледная кожа была странно теплой. Малфой уткнулся лицом в ее шею, покусывая ту, и его губы и зубы словно бы посылали коже Гермионы множество каких-то дротиков, таящих в себе сигналы из боли и удовольствия одновременно. Окончательно избавившись от одежды Гермионы, руки его опустились вниз. Мягкая ткань мантии скользнула по телу. Пальцы Малфоя вдавились в женскую плоть чуть выше бедер приковывая ее к стене.
Гермиона начинала чувствовать себя добычей. Она была беспомощна в присутствии Люциуса и представляла его как огромного бенгальского тигра, желающего загрызть или даже пожрать ее. Богатое воображение лишь усиливало ее ощущения, и она поняла, что по венам разливается жар. Трусики между бедрами стали совсем мокрыми.
Люциус издал звук, похожий на рычание, а его зубы чуть прикусили горло Гермионы, она даже слегка захныкала. И тут до ее ушей донесся звук рвущегося материала. Хрупкий хлопковый барьер из ее трусиков исчез, а к коже Гермионы прикоснулась его кожа. Член Люциуса, тоже напряженный и горячий, прижался к ее животу.
Запястья Гермионы были освобождены, так как Люциус подхватил ее за бедра и пригвоздил к стене. Едва она ощутила спиной твердую древесину, как почувствовала и свои раздвигающиеся ноги, а еще горячий бархатистый член, протискивающийся внутрь. Ее вздох смешался со стоном Люциуса, когда, подняв ноги Гермионы, он обхватил себя ими.