У того глаза были по медному пятаку.
Ка-ка-как ты то сделала?! только и смог вымолвить он.
Да мне-то откуда знать! Это не я! прошипела я.
И мы оба, не сговариваясь, обернулись к печке.
Окорок был там, соблазнительный, свежий, копченый.
Под ним лежал тоненький кусочек хлеба, свежего, с хрустящей корочкой, с ноздреватым белым мякишем. Кажется, над ним даже еще курился теплый парок. Свежеиспеченная горбушка!
Ну, я же представляла бутерброд.
Но, кажется, передала шкафу слишком сложный мыслеобраз. Поэтому бутерброд оказался толстоват.
Откуда это? потрясенный, произнес Карл. У него слюнки текли, он жадно принюхивался к еде.
Шкаф дал, отрезала я. Давай попробуем, настоящее ли то! А то мне все кажется, что только снится!
Я решительно пластанула кусок мяса потолще, положила его на хлеб. В глиняную кружку плеснула свежих, холодных, жирных сливок и протянула все это Карлу.
Ешь! грозно велела я.
Карла два раза упрашивать не пришлось.
Он уселся прямо на кучу поленьев и принялся уписывать лакомство, постанывая от удовольствия.
Как вкусно! прошептал он, подняв на меня восторженный взгляд. Ничего вкуснее никогда не ел!
Тут он вдруг задумался и даже жевать перестал.
А ведь ел, сказал он вдруг. Матушка, бывало, угощала меня сладостями и диковинными фруктами, которые тут не растут
Аг-га!
У твоей матушки, верно, был дар? спросила я.
Карл пожал плечами и вернулся к еде.
Вот и отец так говорил, беспечно ответил он. А матушка смеялась и говорила, что этот дар может освоить любой, у кого доброе сердце. Когда она умерла, отец думал, что дар будет у меня. Но ничего такого не произошло.
Вот почему твой отец злится на тебя!
Наверное. А может, я правда недостаточно добр, задумчиво произнес Карл. Поэтому матушкин дар не достался мне в наследство. Я ведь иногда сержусь на отца
А я что, ангел? хмыкнула я насмешливо. Откровенно говоря, твоего батюшку я б оприходовала оглоблей поперек спины! Но мне-то холодильничек открылся! Так что, скорее всего, дело не в том, что ты не добр. А в том, что дар открывается только женщине.
Сказала это и задумалась.
Ведь папаша Якобс мог подумать точно так же! Специально купил меня, чтоб поэкспериментировать! Надо быть тогда осторожнее. Ведь если он
узнает, что мне с первого раза удалось открыть его шкафчик, он меня на цепь посадит!
А мама твоя всегда только еду доставала? спросила я.
Нет, не только. Иногда игрушки чудные. А если хотела порадовать отца, то монеты золотые монеты со дна моря.
Ну, ясно. Якобсу игрушки-то не нужны, ему денег подавай! И живет он, наверное, на то немногое, что осталось о покойной супруги. А бедолагу Карла не пристукнул только потому, что все еще надеется, что в мальчишке проснется дар.
Ты вот что, сказала я Карлу решительно. Бери окорок целиком и ни слова отцу о том, что видел!
Но я не съем столько, удивленно произнес Карл, глядя на огромную по его меркам гору мяса.
А ты постарайся!
Но я итак ничего бы ему не сказал! упрямился Карл.
Чудак человек, я даже рассмеялась. Да я просто хочу, чтоб ты питался хорошо.
Но он испортится, с сожалением сказала Карл. Даже если я его возьму и начну есть, то не съем всего, и он пропадет. А так жаль! Вкусный очень. Нам придется его есть вдвоем
И Карл уже смелее сам взял нож и отрезал себе кусочек.
Знаешь что? произнесла я. Мы его продадим лесорубам. За отдельную плату. Это ведь наше, не так ли? Не твоего отца? Получается, он ничего не знает об этом мясе. И деньги, вырученные за него, мы сможем оставить себе. И так накопим на мое освобождение.
Глаза у Карла заблестели. В них появилась надежда.
Ну, а если я научусь обращаться со шкафом твоей матушки так же лихо, как она это делала, то мы и таверну эту выкупим у твоего папаши и заживем припеваючи!
Глава 5. Гости таверны
Я хотела раздобыть хлеба, и загадала его. Но открывшийся холодильник был пуст и грязноват. В нем недавно повесилась мышь, в углу лежала корка чего-то несъедобного.
А посередине холодильника стояла пустая тарелка и на ней записка: «Приходите в другой раз».
Ага, повертев записку в руках, пробурчала я. Значит, просить можно не более трех раз в сутки. Значит, надо бы список составить Чтоб хотеть грамотно, значит.
Но до составления списка дело не дошло.
До вечера мы с Карлом честно проспали, до отвала наевшись мяса и по-партизански припрятав остатки.
К часам пяти Карл меня разбудил, весьма по-свойски толкая в бок.
Скоро лесорубы домой пойдут, сообщил он мне. Ну, и к нам зайдут наверное. Надо перемыть посуду и наварить похлебки.
А если не зайдут? я потерла глаза, с трудом встала со стула, на котором проспала весь день. Куда похлебку денешь?
Обычно оставлял на утро, признался Карл грустно. Но твоя похлебка им понравилась, может, зайдут все же?
М-да, дилемма
И с окороком как быть? Так, чтоб папаша Якобс не заметил?
Знаешь что? решительно произнесла я. Свари-ка ему отдельно чечевицы. Как я варила. Без мяса. Сможешь? Мы и сливок ему плеснем, чтоб не обидно было. А я сварю гостям гороховый суп с копченостями. Горох-то и картофель у вас есть?
Конечно! Там же, где и чечевица в мешках в кладовой.
Ну, и отлично. Значит, супу быть. И возьму я за него не два, а четыре полена. И гроша четыре за тарелку! Потому что с мясом! Половину папаше твоему отдадим, половину себе оставим.