Он соблазнительно пах копченостями, дымком и травами. Шкурка у него была темно-коричневая, жёсткая. Под ней тонкая прослойка нежного сальца, кое-где сварившегося до холодца.
А само мясо, сочное, со слезой, розоватое к середине, прозрачное, если его нарезать тонко-тонко, пахнет неповторимым запахом коптильни, дыма, чеснока. Его можно разобрать по волокнышку, тоньше нити. И бутерброд с ним будет такой вкусный...
В лоб мне пахнуло холодом, и я даже вздрогнула.
Что за черт? пробормотала я, отчетливо уловив характерный запах холодильника и услышав звук работающего компрессора.
Распахнув шкаф, я не поверила своим глазам.
За деревянными дверцами шкафа действительно был холодильник.
И посередине него стояла тарелка с окороком!
А на боковой полке опять-таки нужные мне сливки
За моей спиной раздался грохот.
То Карл уронил на пол принесенный бутыль с самогоном, увидев разверстые врата рая холодильника.
Разумеется, бутыль он разбил.
Но изумление его было столь велико, что он даже не испугался гнева отца.
Это бормотал он, указывая дрожащим пальцем на свет, исходящий из холодильника. Это
Ты видишь то же, что и я? осторожно спросила я. И покосилась на окорок.
Чудо! прошептал Карл.
Ага. То есть, я не сошла с ума. И сливки мне не привиделись.
Как, впрочем, и сбившая меня машина К сожалению.
Размышления мои касательно моего попаданства в этот мир и окна в мой собственный прервал рев папаши Якобса. Он явно услыхал шум внизу. Да еще и спирт унюхал наверняка!
Поганый мальчишка! раздался сверху рев старика. Где ты там ходишь?! Я дождусь сегодня свою бутылку?!
Вот тут настало время пугаться нам обоим. И Карлу, и мне. Мальчишка даже побелел, как привидение.
Но я не растерялась.
Четким движением я выхватили и окорок, и сливки из холодильника, сунула их в руки Карлу, и захлопнула дверцу шкафа.
Прижалась лбом к влажному после уборки дереву так, что все узоры древесины, наверное, у меня на лице отпечатались. Крепко зажмурила глаза и изо всех сил пожелала, чтоб там, за дверцами старого шкафа, оказалась бутылка деревенского отменного первача!
Чистого, как слеза.
Процеженного и очищенного. Крепостью градусов в шестьдесят! А то и семьдесят.
Я представила даже опьянение, которое наступает после первого же глотка такого пойла. Помню, был опыт по юности, по неопытности, когда из горячих блюд к этому напитку только свежесобранная клубника, нагретая солнцем.
В лицо мне снова повеяло холодом, и я с победным криком распахнула дверцы шкафа.
Огромнейшая запотевшая бутыль ледяного самогона была прямо там, на полке!
И рядом надкусанная клубника
Ка-а-арл! вопил сверху в ярости папаша Якобс. Я сейчас убью тебя, засранец!
Одним четким движением я выхватила самогон из холодильника. Захлопнула дверцу шкафа.
Отняла у онемевшего Карла окорок, сливки и сунула их в печь.
Впихнула ему в руки адское
пойло (которое, по моим расчётам, должно было вырубить папашу Якобса намертво на целые сутки), схватила Карла за плечи и развернула лицом к лестнице, на которой уже громыхали тяжелые ботинки старика.
Где мой самогон?! вопил разъяренный мой хозяин, появляясь перед нами.
Видок у него был еще тот. То ли недопил, то ли переел. Его штормило и бросало из стороны в сторону, руки так и прыгали, словно он Рахманинова играл. А вот глаза были совершенно трезвыми и очень злыми.
Так вот же он! прощебетала я, встав за Карлом и старательно закрывая собой от папаши Якобса осколки бутылки и лужу на полу. Самый свежий и самый чистый, только для вас!
Бутыль была намного больше той, что разбил Карл. И наполнена чуть не до верху, под самую пробку, скрученную из какой-то коричневой грубой бумаги. Поэтому папаша Якобс так и замер, очумев от размеров сокровища, свалившегося ему в руки.
Чего это так много? подозрительно спросил он.
Так скидка постоянным клиентам! прощебетала я.
Чего? не понял папаша Якобс.
Подарок вам, пояснила я. От хозяина заведения. Вы же постоянно у него покупаете. Вот он и решил вас отблагодарить.
Дай сюда! рыкнул старик, выхватив у Карла бутыль. И принюхался. А чем это тут воняет?!
Так мылом, щелоком и грязью! радостно ответила я. Я тут прибиралась, полы мыла, знаете ли
Не смей мне врать! рявкнул старик. Пахнет вином!
Он грозно наступал, и у меня сердце в пятки ушло. Если он увидит осколки и лужу, он нас точно убьет! Подумает, что ему две бутылки дали за обычную плату. А мы одну разбили. И тогда нам конец!
Но вместо панических воплей «мы все умрем!» я улыбнулась как можно приветливее и храбро шагнула вперед.
Конечно, вином! Оно же у вас под носом! я протянула руку и смело вытащила пробку, свернутую из газетки «Сельская жизнь»?! Видите? Пробка промокла, вот и пахнет. Ах, славный самогончик! Ядреный! Так и текут слюнки! Не нацедите мне кружечку?!
Руки прочь! рыкнул Якобс. Спиртовые пары ударили ему в нос, а оттуда в мозг. Точнее, в то, что от мозга осталось. И папаша Якобс слегка окосел. И даже слегка утратил бдительность и присел от опьянения.
Ворча и изрыгая проклятья, он развернулся, как стойкий оловянный солдатик, и побрел к себе наверх. А я перевела дух и обернулась к Карлу.