Однако что делать с беднягой сейчас? Будить его и отправлять обратно в гостевую комнату не хотелось, он только что заснул и, кажется, сон наконец-то был спокойным. Но просидеть над трактатом всю ночь Иннидис тоже не мог глаза уже болели и слипались. Оставлять же Ви здесь одного, без присмотра, было попросту рискованно и для самого парня, и для предметов в мастерской.
Немного поразмыслив, Иннидис погасил все лампы, кроме одной, и опустился на вторую кушетку, на несколько шагов отстоящую от той, где спал Ви. Там он загасил последнюю лампу, поставил её на пол возле себя и, отвернувшись к стене, закрыл уставшие глаза.
Когда проснулся позже обычного уже давно рассвело. В первые мгновения он даже не сообразил, как и почему оказался в мастерской, только чувствовал, что мышцы затекли от неудобной позы. Вспомнив же вчерашний вечер, перетёкший в ночь, перевёл взгляд на соседнюю кушетку. Ви ещё спал, что было неудивительно: парень за вчерашний день измучился куда сильнее Иннидиса. Однако пора было его будить, а самому переодеться и спускаться вниз. Скоро должен был прийти счетовод с отчётами, и к встрече лучше бы подготовиться.
Иннидис подошёл к спящему Ви и присел возле него, осторожно потрепал за плечо. Парень проснулся тотчас же. Дёрнулся, подскочил на кушетке, завертел головой, явно не понимая, где очутился.
Ви, ты в моей мастерской. Помнишь, мы вчера пришли сюда вместе? Ты уснул, я не стал тебя будить. Но теперь уже утро.
М-мастерская?
он хлопал воспалёнными глазами, сплетал пальцы в замок и хмурился, как будто всё ещё не до конца сознавал, что случилось и почему он здесь. Я помню кажется или нет?.. Не уверен Я кричал вроде и ты пришёл. И были статуи и маленький рыбак Это так было, господин? в голосе парня вдруг послышалась боязливая надежда. Так, я правильно запомнил?..
Да-да, Ви, всё верно, ты всё запомнил правильно, успокоил его Иннидис.
Судя по вопросам, в голове бедолаги всё ещё иногда сплетались реальность и сны, он знал об этом, вот и беспокоился, не напутал ли, не забыл ли чего-нибудь.
Ступай к себе, Ви, он помог ему подняться, переоденься и спускайся на кухню, поешь там чего-нибудь.
Слуги, в отличие от Иннидиса и Аннаисы, завтрак обычно не пропускали, ели они довольно рано и сейчас почти наверняка уже позавтракали. Если же Чисира, не встретив парня внизу, понесла еду ему в комнату, то была, скорее всего, обескуражена, не найдя его там.
Да, господин, спасибо, промямлил Ви и пошлёпал босыми ногами к двери.
Даже если он и не спустится на кухню побоится, то пусть хотя бы переоденется. Днём парень в основном носил шерстяную одежду, недавно пошитую Чисирой, а старую тунику Иннидиса теперь использовал для сна. После вчерашнего от неё заметно пованивало потом.
Счетовод, хмурый полный мужчина средних лет, пришёл как всегда вовремя. Чисира провела его в одну из комнат на первом этаже, которую Иннидис иногда использовал для встреч с некоторыми посетителями, но чаще всего здесь занималась Аннаиса с двумя своими учителями.
Возле арочного окна стоял низкий стол из орехового дерева и две короткие скамейки ещё ниже, покрытые мягкими войлочными подушками. Туда Иннидис и усадил гостя и опустился сам.
Нейтимар без долгих предисловий достал свою испещрённую записями книжицу, пролистал на нужное место и, откашлявшись, заговорил. Его размеренный, убаюкивающий голос всегда был для Иннидиса настоящим испытанием, постоянно приходилось делать над собой усилие, чтобы не поддаться его усыпляющему действию. Всё-таки сложно вслушиваться и вникать в отчёты о доходах, расходах, издержках и убытках, когда о них говорят так мелодично, плавно, монотонно.
Впрочем, пока что Иннидис справлялся, тем более что следить за отчётами и уточнять какие-то подробности казалось по-настоящему важным, ведь от этого зависело, сможет ли он не притрагиваться к своему наследству. Это было вопросом убеждений. Сейчас уже в основном из-за Аннаисы, которой он хотел полностью передать родовое достояние. Но не только из-за неё.
Отношения с родителями у Иннидиса испортились и были хуже некуда ещё с семнадцати лет, а через полтора года он навсегда покинул родовое имение в высотах Мадриоки, и после этого они почти не общались. Он часто виделся с сестрой и её мужем, но с отцом и матерью редко и в основном по делу. Поэтому, узнав девять лет назад, что родители оставили ему неплохое наследство, Иннидис был изрядно удивлён, ведь незадолго до их злополучной гибели в пожаре в левом крыле замка, вспыхнувшем из-за удара молнии, они встречались и снова наговорили друг другу гадостей. Отец прочил ему жизнь в нищете и забвении и сказал напоследок, что сын не получит от него и жалкого медяка.
Наверное, они хотели, но не успели лишить его наследства, подумал тогда Иннидис, ведь наверняка считали, что впереди много лет жизни и что сын, возможно, ещё одумается, покается, вернётся и, женившись на выбранной ими невесте, продолжит род. Он, однако, и не думал этого делать. Такой брак стал бы мучением и для него, и для супруги.
Как бы то ни было, а с тех пор Иннидис избегал прикасаться к родительскому наследию. Отчасти из упрямства, отчасти из-за слов отца, которые посчитал его последней волей, которую следовало бы уважать. Получалось не всегда, и пару раз он всё-таки воспользовался кое-каким имуществом, но в основном обходился сам.