Ровайн медленно отодвинулась
на край постели, не сводя с мужа испуганных глаз.
- Не трясись, - приказал Лаклан, поднимаясь. Он потянулся, нагой и прекрасный. Так, должно быть, выглядел Люцифер в миг падения: мучительно, жутко красивым. - Все знают, что ведьмы из лощины Мэрроуз таят на меня зло. Выйдет так, что они отравят всех, кто был на пиру. Несколько человек умрут, и среди них мой бедный брат Робар и мой старый отец. Старик уже немощен, и все знают, что Робар невоздержен в вине.
- Но умрут и наши люди - прошептала Ровайн, охваченная ужасом.
- За все нужно платить, - жестко сказал Лаклан. - И запомни, если ты хоть слово кому сболтнешь, распрощаешься с жизнью.
Ровайн сжала губы. Она поднялась, цепляясь за стену, и посмотрела на мужа. Ей непривычно было стоять вот так, обнаженной в солнечных лучах. Ей непривычно было противостоять ему.
- Я не боюсь смерти, супруг мой. И я готова отдать жизнь, чтобы уберечь невинных, а заодно и вашу бессмертную душу от гибели. За отцеубийство и братоубийство вам уготован Ад!
Лаклан шагнул к ней, стиснул ее горло. Лицо его было совсем близко, и от взгляда Ровайн стало даже хуже, чем от удушья.
- Если ты хотя бы на мгновение попытаешься помешать мне, то умрешь не ты, но все твои служанки, мамки, няньки, твой сын.
- Это твой сын, - просипела Ровайн.
Лаклан отшвырнул ее.
- Я молод, и у меня будет много сыновей. От матерей более мудрых, сильных и влиятельных. Так что если ты хочешь, чтобы именно Александр наследовал мне, слушай, что тебе говорят. Собери дельфиниум и бузину, приготовь бузинное вино и добавь в него ядовитый отвар. У тебя есть две недели, женщина. К тому дню, когда прибудут отец и Робар все должно быть готово.
Бузина, вспомнила Ровайн, растет там, где пролилась человеческая кровь. А дельфиниум означает печаль.
Когда Лаклан вышел, полуодетый, на двор, где каждое утро упражнялся с мечом, Ровайн быстро натянула платье, не заботясь о шнуровке, и как была, простоволосая и босая, взбежала наверх, в башню. Колдун должен отговорить Лаклана от этой безумной затеи. Ровайн добьется этого, любой ценой.
Она отодвинула щеколду, толкнула дверь, но дверь не поддалась. Ровайн навалилась всем телом. Точно дверь все еще была заперта. Ровайн ударила по ней, позвала колдуна, еще и еще, но ответом ей была тишина.
А к ночи в замок пришел ужас.
Для Ровайн этот ужас здесь был с самого утра. Ее ни на секунду не покидали мысли об убийстве, которое затеял Лаклан. Но, помня о его угрозах и воспринимая их серьезно, Ровайн раздавала распоряжения: приготовить бузинное вино, вырвать с корнем дельфиниум, слишком бурно разросшийся у стены как бы не отравились глупые мулы, жующие все подряд. То и дело она ходила и проверяла, все ли в порядке у Александра, но подойти боялась. Лаклан всюду водил сына с собой, показывая ему замок, разъясняя как что работает и суля все это в наследство.
Днем Ровайн еще раз поднялась наверх, но дверь была заперта колдовством. Возможно, Лаклан все еще считал старика послушным пленником, но Ровайн теперь была убеждена: Акор находится в замке по доброй воли и пришел сюда со своей целью.
К вечеру разразилась гроза. Поднялся ветер, нагнал черные тучи, обложившие все небо до самого горизонта, и хлынул дождь. Служанки кинулись забирать с заднего двора сохнущее белье, конюхи похватали лошадей под уздцы и повели в конюшню. Двор быстро опустел. Чернота надвинулась так быстро, что можно было заподозрить колдовство. Словно ночь пришла прежде срока.
С этой темнотой пришел страх.
В дверь постучали.
Удары были тяжелые, полные гнева. Звук этот заставил обитателей замка, даже самых храбрых, содрогнуться. Ровайн посмотрела на мужа. Не ждет ли Лаклан сегодня врага на порог? Не успел ли разозлить соседей? Ни один мускул не дрогнул на его лице, но по глазам Ровайн поняла: Лаклан знает, кто за дверью.
- Не открывайте, - велел он. - Мы никого не ждем. Опустите засов и идите по своим делам.
- Но, господин - промямлил отец Иона. - А если это путник, потерявшийся в грозу? Наше христи
Лаклан так посмотрел на священника, что тот подавился словами и поспешил отступить в тень.
Стук повторился.
- Не обращайте внимания, - приказал Лаклан.
Он кивнул МакДаффу и пошел к лестнице. Наверх, в башню. Ровайн перекрестилась, выждала минуту и последовала за мужем.
Перед ним дверь открылась легко, да так, что Ровайн подумала, уж не померещилось ли ей днем, что она заперта? Лаклан не стал плотно закрывать ее за собой, кто бы стал следить за ним в его собственном доме? Ровайн приникла к щели.
- Итак, - услышала она усталый голос колдуна, - ты не послушал меня, Лаклан Гамильтон.
- Я всего-то взял вещь, которая ему уже не нужна, - ответил
ее муж голосом капризного ребенка.
- Я сказал, Лаклан: ничего не бери у мертвеца, если не хочешь навлечь беду, - жестко сказал чернокнижник. - В первую очередь я, конечно, имел в виду: ничего из того, что он тебе предложит. Мне и в голову не могло прийти, что ты украдешь.
- Все из-за этой безделицы - фыркнул Лаклан.
- Эта безделица была старой еще в те времена, когда предки Синего Человека пришли на эти земли. Ее привезли из далеких земель. Уже одно это делает ее не просто {безделицей}. Но ты к тому же еще и украл ее.