Восточный Экспресс. От Стамбула. 15 августа. 1 класс
Глава 1
Гаутама Будда
Август 1938 года, центральная Европа
Мисс Виктория Дерби никак не могла привыкнуть к переменчивости времени. Это была одна из ее странностей. Еще мисс Дерби за последние сорок лет не поменялась ни чуточки. А еще она - то есть я - говорила о себе как правило в третьем лице. У мадам Писташ на все находился ответ. Теперь она мертва, и мисс Дерби - то есть я - одинокая и потерянная едет на похороны. В багаже пара костюмов, шляпка с фазаньим пером и объемистый двухтомный труд Огюстена Кальме1. На коленях лежит «Убийство в Восточном Экспрессе», открытое посредине. За окнами - Румыния. Писташ была против этой поездки на восток. По ее мнению от этого могут быть одни только неприятности. Еще незадолго до своей смерти (этой зимой) она предсказала войну и встречу, которая перевернет всю жизнь мисс Дерби. Да. Одна такая уже была.
- Мадемуазель желает еще чаю?
Да. Два кусочка сахара и без молока. Мадемуазель сидит в вагоне-ресторане, глядя в окно. Мадемуазель одолевают мысли.
Когда кто-то умирает, приходят воспоминания. События без малого сорокалетней давности. Нет, не события даже - обстоятельства. Место действия, мелкие детали. Тесный, сумрачный салон в самом сердце Парижа; комната с плотными лиловыми шторами; запах благовоний. Мадам Писташ - очень высокая, особенно по сравнению с наглой девчонкой, требующей взять ее в ученицы. Кофе. Мадам Писташ всегда варила необычайно крепкий кофе. Виктория же предпочитала чай
Поезд остановился. За окном в сумерках была маленькая, ничем не примечательная станция. На такой Восточный Экспресс останавливаться не должен. Не успеешь об этом подумать, а поезд уже тронулся и едет вперед. Самое время опустить глаза в книгу и продолжить чтение.
«Разумеется, не можем же мы поощрять кровную месть или пырять друг друга кинжалами, как корсиканцы, или мафия»2
- Ваш чай, мадемуазель. Ваш чай, мсье.
Поднимая глаза, точно знать, кого увидишь перед собой - ощущение не из приятных. Бэзил улыбается и салютует чашкой.
- Здравствуй, Бэзил.
- У тебя на щеке чернила. И крошки, вот здесь.
Он протянул руку и отряхнул мой подбородок. Тут главное - не дергаться. Мучить, дразнить - его любимое занятие. Впрочем, к чести его, он не склоняет ни к каким грехам, кроме гнева. Похоть - не наш с ним вариант. Гордыня опустим. Ну а чревоугодие что ж, меньшее из зол. Что там еще осталось?
- Если ты не будешь чуточку дружелюбнее, не отложишь книгу и не выпьешь со мной чаю, я скажу, кто убийца.
Приходится закрыть книгу и откинуться на спинку кресла.
- Что ты здесь делаешь, Бэзил?
- Путешествую. Навещал своего доброго друга, а теперь думаю прогуляться в Италию и погреться на солнышке. Как тебе идея с Италией, мой бойцовый воробей?
Если объявился Бэзил - жди беды. Он бродит по жизни со скучающим видом, но это лишь видимость, маска. У него всегда есть цель. Случалось, что Бэзил приносил пользу. он лет тридцать назад забрал у одного гадкого старика записи, дальнейшее исследование которых грозило катастрофой. Записи и пять (вопреки всему пять, а не четыре) древних каноп3. В память об этом остался шрам на плече. Куда после делись Бэзил и канопы - неизвестно. Ах, да, еще он выручил в самом начале века мисс Дерби - то есть меня - в одном жутком доме в Эссоне. Впрочем, и тогда его целью была некая книга, на которую не позволено было даже одним глазом взглянуть.
- Кто-то на этом поезде? Или в Венгрии?
- Говорю же, я навещал друга, мой бойцовый воробей, - в голосе усталость, почти наверняка наигранная.
Самое благоразумное - молча пить чай. Может быть гроза минует.
- Ты едешь первым классом?
Я всегда еду первым классом, как настоящая леди, которой вопреки всему являюсь. Он - всегда без билета. К чему, если не стоит особого труда убедить что ты да хоть король Георг.
- Конечно же одна в купе, - мурлычет Бэзил.
Конечно. Комфорт превыше всего. А спутников нет, и наверное никогда не будет.
- К чему ты клонишь?
Об этом, конечно, не сложно догадаться. Но хочется услышать, как у него хватит наглости предложить одинокой женщине
- Все купе заняты. И мне хотелось бы почитать в тишине, - он размахивает отпечатанной на машинке объемистой рукописью. - Взгляни, это любопытно.
На титульном листе: «Пять горшочков», автор - Алекс Боргеза. Пьеса. Среди действующих
лиц Бэзил (вампир), Виктория Дерби (медиум, чопорная молодая леди), Лорд Патрик Уэтли (пожилой алхимик) и ка древнего египетского жреца. Гадость и чушь.
- На Юниверсал Пикчерз отказались снимать, - сетует Бэзил. Синие глаза лукаво блестят.
- Я не удивлена.
Время обеда. В ресторан стекаются пассажиры первого класса, заранее заказавшие столики. Синие глаза блестят еще ярче. Конечно, он кого-то высматривает. От этого просыпается вдруг подозрительность.
В первом классе кроме мисс Дерби - то есть меня - едет одиннадцать пассажиров. Почти как в романе.
Супружеская пара из Бухареста едет к сыну, учащемуся в Париже. Это раз и два..
Нервный профессор, тоже из Бухареста. Судя по всему - бежит. Это три.
Четыре и пять: вдова с дочерью. англичанки, забравшие тело отца и мужа, скончавшегося в Стамбуле. Печальное зрелище.