БУХ! БУХ! Ровайн снова оглянулась на дверь, потом посмотрела на людей, которые, словно завороженные, слушали страшную сказку.
Акор смотрел только на нее.
- Вернувшись домой, Кьяран попытался убедить Турид сжечь вещи Торгунны, но та отказалась. Но потом и сам он успокоился, потому что больше ничего ужасного не происходило. Пока дни не стали короче и не настала зима
Старый чернокнижник умолк.
- И что дальше? - спросила Ровайн, и она одна. Все прочие замерли, словно заколдованные.
В испуге Ровайн подскочила и принялась заглядывать в лица своих родных и слуг. Все они сидели неподвижно, закрыв глаза, и слабое тихое дыхание срывалось с их губ.
- Хватит с них на сегодня, - улыбнулся Акор, выбивая трубку и поднимаясь. - До утра ничего не будет тревожить их.
Он неспешно пошел к лестнице, и тем не менее Ровайн пришлось приложить некоторые усилия, чтобы нагнать старика. Вцепившись в него обеими руками, она потребовала:
- Расколдуй! Что ты с ними сделал?! Исправь это!
Акор развернулся и посмотрел на Ровайн сверху вниз.
- Они проспят до утра и будут избавлены от страхов этой ночи, не то, что жители хутора в Хусавике. Ты и сама могла бы сейчас мирно почивать, если бы не твое упрямство. Твоим домочадцам нужно пережить эту ночь и следующую, пока я ищу, кто сможет исправить ошибки, совершенные твоим мужем.
Отцепив Ровайн от себя, он не спеша поднялся наверх. Ровайн осталась одна, в зале, полном спящих, словно в заколдованном замке. Тишина стояла такая, что каждый удар в дверь казался таким громким, словно это раскалывается земля, чтобы обрушить замок в Преисподнюю. Ровайн выдержала не больше нескольких минут и побежала наверх, следом за колдуном.
* * *
Чернокнижник, как всегда за ним водилось, стоял у окна и что-то вычерчивал на широкой
хорошо оструганной доске. Бросив короткий взгляд на Ровайн, он указал ей на соломенный тюфяк и вернулся к своему занятию. После коротких раздумий Ровайн все же села. Ноги едва держали ее.
- Что произошло дальше? - спросила она. - Когда настала зима.
- Это просто сказка, - отмахнулся колдун.
- Но ты ее не простотак рассказывал.
Чернокнижник усмехнулся.
- Хорошо же. Это не просто сказка. Но едва ли кто-то в этом замке сделает из истории выводы. Если ты хочешь знать настала зима, дни стали короче, тьма гуще. Однажды все уже собрались на хуторе за вечерней трапезой, не было только батрака Ари. Сперва хотели его подождать, но он все не приходил, должно быть задержался в хлеву, он ходил за скотиной. Все сели за стол, но только взялись за ложки, как раздался ужасный крик. Кьяран с самыми храбрыми мужчинами бросился на двор, и там они нашли тело Ари. Ни одной раны на нем не было, и никто не знал, отчего же бедняга умер. Его снесли в старый сарай и уложили на соломе: погрести как подобает.
Акор замолк.
- Но мертвец встал? - догадалась Ровайн.
- Совершенно верно, - кивнул чернокнижник. - Мертвец поднялся на следующую ночь и принялся колотить в дверь: каждый час по одному разу. И на следующую ночь. И на следующую. На четвертую ночь кто-то из обитателей фермы не выдержал и вышел на двор, чтобы успокоить мертвеца. Ари заел его. И вот уже двое ломились ночами в двери.
По телу Ровайн пробежал холодок, и пришлось напомнить себе, что это жестокая, злая, но все же сказка. БУХ! - отозвалось в ночи.
- Но это было еще не самое страшное, - спокойно продолжил колдун. - Чем длиннее и темнее становились ночи, тем страшнее было. Стали навещать хутор все умершие за последние годы: бесконечная вереница погибших от ран, от чумы, сгинувших в море. Они входили в комнату, не взирая на стены, садились к столу и начинали есть, и вся еда, которой они касались, покрывалась плесенью. Жители хутора стали голодать, чахнуть, и умирать, присоединяясь к жуткой полуночной трапезе. Одну только Турид не трогала болезнь, зато ее поразило безумие. Она надела все платья покойной Торгунны разом и ходила, прижав к себе перины и подушки, бормоча, что никакая мертвая тварь не отнимет у нее все это добро. Прошел месяц, и на хуторе осталось не больше десяти человек, да и те едва держались на ногах.
Акор снова замолк, занятый рисунком на доске. Он нарисовал еще несколько знаков и выглянул в окно, сверяясь с чертежом, точно с картой. Кивнул.
- Кьяран прослышал, что через их земли идет один благой человек, проповедник по имени Бьяртур. Он принадлежал Новой Религии, но был при том сведущим магом. Кьяран пошел к нему с подарками тем немногим, что осталось и рассказал о постигшей его дом беде. «Все дело в жадности твоей жены, - сказал Бяртур, - и в нарушении данных клятв. Но есть способ все исправить. Возьми все, что было обманом взято у Торгунны, и сожги. А призраков мы призовем на суд и заставим ответить за свои прегрешения перед живыми». Кьяртан вернулся на ферму и потребовал, чтобы Турид немедленно вынесла все чудесные платья и перины на двор и помогла их сжечь. Турид сопротивлялась, но Кьяран больше не собирался терпеть ее скверный характер. И так уже ее упрямство стоило слишком многим жизни. Он сорвал с нее платья, вырвал из рук постельные принадлежности, вынес все это на двор, облил маслом и поджег. Едва Турид увидела, как горят столь любимые ею вещи, она вконец обезумела и бросилась в огонь, где и сгорела заживо в считанные минуты.