5
Петербург был городом темным, сырым, такой всегда нравился различной нечисти, и потому селилась она здесь с большим удовольствием и, случалось, знатно куражилась. Конечно, власти городские подобное пресекали, за чем пристально следил не только Синод, но и городской голова, однако находились некоторые адреса, по которым, скажем, черти наведывались с большой охотой. Беда была в том, что Акакий черт тихий, домоседливый адресов этих не знал. Рассматривая карту города, он все задавался вопросом, куда бы пошел после восьми десятков лет в услужении у ведьмы. Получалось, что лично Акакий пошел бы сначала в баню, а затем в филармонию. Куда отправлялись в таком случае служилые черти, он не представлял совершенно, и гадать мог до бесконечности.
Проведя не менее двух часов в бессмысленном разглядывании карты, Акакий затаил дыхание и прислушался. Квартира его была погружена в блаженную тишину; матушка и Агриппина заснули, должно быть. Стараясь ступать аккуратно, так чтобы не скрипнула ни единая половица, Акакий вышел из кабинета. В гостиной комнате было аккуратно прибрано, только стоял посередь стола одинокий самовар, уже остывший. Так же крадучись Акакий дошел до спальни и приоткрыл дверь. Маменька и Агриппина спали крепко одна на неширокой его кровати, а вторая на кушетке возле окна, где Акакий любил читать в белые ночи. Так же осторожно затворив дверь, Акакий поспешил прочь из квартиры.
Домового он отыскал на втором этаже возле кадки с экзотическим пестрым фикусом. Дидушко был охоч до всякого рода комнатных растений и исправно следил за ними, за что получал регулярно особую благодарность от одного профессора ботаники, проживающего в доме. С цветами Доможир ласково беседовал, а фикусу сейчас протирал широкие листья бархатной тряпочкой, приговаривая какие-то то ли напутствия, то ли заклинания.
- Чего тебе, малой? - спросил домовой, не прерывая своего занятия.
Стыдясь неопытности своей и глупости Акакий задал вопрос.
- Хм-м-м... - Доможир почесал в затылке, растрепав копну соломенных с проседью волос. - Хорошие ж ты задаешь вопросы, Акакий Агапыч. Разве ж ты не сам черт? А впрочем...
Домовой окинул Акакия каким-то жалостливым взглядом, и сразу стало понятно, что черт он совсем негодящий и бестолковый.
- Советом я тебе, малой, не помогу, а вот новости к утру доставлю. Поспрошаю и родни, где сейчас в городе какие творятся безобразия. Известное дело: где безобразия, там черти.
Акакию оставалось только возвратиться домой и ждать, но это грозило большими неприятностями. Маменька, которой в некоторых вопросах и Синод был не указ, наверняка встала бы назавтра пораньше, еще затемно, чтобы подготовиться к походу по модисткам да магазинам. Улизнуть у нее, даже прикрываясь делами государственными, было бы невозможно. Поэтому, не желая лишний раз испытывать судьбу, Акакий отправился на чердак в каморку кикиморы. У Машки всегда раскочегарен был самовар, а в стареньком рассохшемся все как кикиморы любят буфете в ряд выстроились банки с вареньем всех сортов и на любой вкус.
- Вот, - объявила она с порога, демонстрируя литровую банку, - сестрица мне прислала, свежайшее, кабачковое, прямиком из Астрахани. Садись, милок, чаевничать будем.
Акакий кивнул с благодарностью и подсел поближе к теплому боку старенькой аммосовский печи2.
1«Побудь со мной», также «Не уходи» и «Не уходи, побудь со мной» - романс композитора Николая Зубова, созданный на его собственные стихи и посвященный певице Анастасии Вяльцевой. Вышел в 1899 году
2Аммосовская печь конвекционная система центрального отопления, созданная Николаем Алексеевичем Аммосовым и Василием Карелиным. Первая такая печь появилась в 1835 году в Петербурге, где отпаливала залы Императорской Академии художеств
6
и проснулся уже ближе к рассвету от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Подскочил и попытался вытянуться во фрунт по старой гимназической привычке, чем вызывал у старого домового смех.
- Вольно, солдат, вольно. Новости у меня.
Дидушко забрал из рук кикиморы кружку, сделал щедрый глоток и довольно крякнул.
- Добрый у тебя чай, Марья, ух, добрый.
Кикимора, хихикнув, отмахнулась, но видно было, что комплимент, произнесенный, впрочем, уже не в первый раз, ей приятен.
Ополовинив кружку, Доможир отер седые усы и кивнул.
- Итак, малой, слушай. Поговаривают, что ночью в городи были кое-какие беспорядки. Вроде как, пронесся кое-кто с гиканьем по Невскому, а после пробрался в спальню к одной барышне из Императорского театра и... - тут старый домовой подмигнул и опустил все подробности, предоставляя Акакию гадать, что же произошло у артистки в спальне. Акакий на всякий случай покраснел. - Так или не так, но последний раз видели их тут, на Васильевском острове, и повернули они прямиком к Крепости.
- Может, решили Государю1 поклониться? - с надеждой спросил Акакий.
- Непременно, - пряча усмешку кивнул Доможир. - А опосля ангелу усы пририсовать.
Акакий потер точку между бровями, где начала скапливаться тяжесть, обещающая близкую головную боль.
- Усы?
- Усы, - кивнул Доможир.
- Ангелу?
- Ему самому.