По должности Акакий мог получить квартиру и побольше, но это скромное, уютное жилище приглянулось с первого взгляда, и расставаться с ним черт не желал. Во всяком случае, пока не покончит с холостяцкой жизнью. К тому же жили при доме
Машка-кикимора и деловитый, работящий Дидушко, и все в нем в итоге спорилось, трубы никогда не засорялись и не протекали, и даже забытые безнадежно на подоконнике фиалки цвели исправно каждый год.
По причине приближающегося праздника кикимора, подоткнув юбку и обернув косматую голову платком, мыла лестницу, и только шикнула добродушно на Акакия, когда он недостаточно аккуратно отряхнул снег с ботинок. И запустила в него шутливо веником. Акакий отряхнул обмел снег с обуви, повинился перед домовитой кикиморой и направился к лестнице. Был в доме и подъемник, но черт им редко пользовался. После долгого дня за столом хорошо было лишний раз размять ноги.
- Милый, гости у тебя, - крикнула ему в спину кикимора.
- Гости? Что за гости, матушка?
Кикимора хихикнула совсем по-девчачьи и подмигнула.
- Хорошие гости, милок, справные.
Немало озадаченный, Акакий поднялся наверх и отпер дверь. Уже на пороге охватило его дурное предчувствие: в небольшой прихожей пахло женскими духами, приторно сладкими, точно разлил их кто-то целый флакон. Сняв пальто, Акакий повесил его аккуратно на вешалку рядом с богато украшенным женским салопом, и опасливо заглянул в комнату.
За круглым столом, накрытым зеленой плюшевой скатертью с бахромой еще утром ничего подобного в его доме не было чаевничали маменька и Агриппина.
- Э-э-э, здравствуйте, - глупо промямлил Акакий.
Невесту свою он видел всего несколько раз, и так и не составил о девушке какого-либо мнения. Была она белокожая и нарумяненная, точно боярышня с картины Рябушкина, улыбалась приятно, но как сейчас обнаружил молодой черт, в духах меры не знала. Тот самый приторно-сладкий запах исходил от ее волос и кожи. А еще каким-то удивительно раздражающим манером она разворачивала конфету за конфетой и отправляла в рот.
Впрочем, день был такой сегодня, решительно все Акакия раздражало.
- Ты опоздал, - сказала маменька тоном еще не обвиняющим, но к тому близким.
Акакий был вполне себе взрослый черт, но родительницу свою благоразумно побаивался. Стыдиться тут было нечего: ее и отец избегал сердить. Поэтому Акакий покорно согласился, что был не прав и больше так делать не будет, повинился и отговорился службой. Маменька обычно гордилась тем, что единственный ее сын служит в Синоде, но сегодня это не произвело прежнего эффекта. Маменька продолжила хмуриться. Агриппина поедать конфету за конфетой.
- Я отправила тебе телеграмму, Акакий. Просила, чтобы ты нас встретил. И что вместо этого? Нам пришлось нанимать извозчика, и он пытался нас обжулить!
Акакий согласно кивнул, что вот это было со стороны извозчика подло и неразумно обманывать пару провинциальных ведьм. Всем известно, что они куда опаснее столичных.
- А когда мы наконец прибыли сюда, оказалось, что тебя все еще нет на месте!
- Покорно прошу простить. Служба, - снова сказал Акакий и попытался сбежать в небольшую комнату, отданную под кабинет и библиотеку. Этого ему не дали.
- Сядь, - приказала маменька.
Агриппина разлила чай по чашкам и отправила в рот очередную конфету.
- Мы не шутки шутить приехали, а по важному делу, Акакий. На эти праздники приезжает из Парижа известный портной, и мы хотим пошить Агриппине несколько новых платьев. Чай не в местечке каком жить будете после свадьбы, а в столице! Заодно и тебе, - маменька наградила его неодобрительным взглядом, - подберем что-нибудь.
- Да-да, конечно, маменька... - согласно закивал Акакий, надеясь поскорее покончить с этим разговором и заняться наконец делом. А потом возьми да ляпни сдуру: - А свадьба когда?
Маменька закатила глаза.
- Ты хотя бы распечатываешь мои телеграммы, Акакий, или в печь их кидаешь не читая? Конечно же, как традиция нам велит в Вербное1!
Акакий попытался прикинуть календарь на следующий год, но так и не сумел сообразить, когда же будет в этот раз Пасха и все ей сопутствующие праздники, и только развел виновато руками. Телеграммы он читал, но было их столько и от родных, и, главным образом, по работе, что молодой черт не мог все упомнить. Он снова попытался отговориться работой и встать, но холодный взгляд матери пригвоздил его к стулу.
- Завтра в десять мы записались к тому портному, затем пообедаем в хорошей ресторации в хорошей, Акакий, уж постарайся проводить нас в такую, а после...
- У меня завтра еще работа... - робко проговорил молодой черт, чувствуя себя круглым идиотом.
- Что еще за работа в канун Рождества, Акакий?! Не пудри мне мозги! Романсы свои в другой раз послушаешь, когда мы уедем. А завтра с утра чтобы в нашем был распоряжении.
Акакий с тоской подумал, что, пожалуй, с матерью его не сравниться ни Вражко,
ни Меланья Штук, ни все ее разбежавшиеся черти.
И, кстати, романсы... Их послушать или спеть у Акакия давно уже не было времени.
1По поверьям крестьян некоторых губерний в Вербное воскресенье черти справляют свои свадьбы