Но не сегодня. Я все думала о маме, о том, что дома меня ждет не она и что скажут Шерлок и Майкрофт, когда я вернусь в грязном платье...
«Нарисуй на них карикатуру», пронеслось у меня в голове.
Я опустилась на колени, открыла деревянную коробочку с набором для рисования и достала из нее карандаш и несколько листов бумаги. На одном из них я грубо набросала Майкрофта в коротких гетрах, с моноклем и тяжелой цепью карманных часов на выпирающем жилете.
На втором Шерлока с вытянутыми худыми ногами, острым носом и подбородком.
Потом мне захотелось нарисовать маму, ведь на нее я тоже была в обиде. Как она выглядела в день побега? Шляпа, похожая на перевернутый цветочный горшок, короткий жакет, платье с турнюром странное сочетание...
Мама не взяла с собой ни краски, ни кисти.
Она знала, что не вернется к празднованию моего дня рождения.
Нет, мама явно что-то затевала. Как бы горько мне ни было это признавать.
Пока я тщетно ее искала, вне себя от тревоги и переживаний, она наслаждалась своим приключением в гордом одиночестве.
Казалось бы, мне следовало обрадоваться, что мама жива.
Однако я не радовалась. Я была раздавлена. Она меня бросила. С таким же успехом можно было отказаться от меня сразу после родов.
Положить в корзинку и оставить на чужом пороге.
Почему она так не поступила? Почему ушла именно сейчас? Куда? Я опустила руку
с карандашом и задумалась. Потом отложила рисунки и написала на чистом листе бумаги ряд вопросов:
Почему мама не забрала меня с собой?
Почему не села на велосипед, если собиралась в дальний путь?
Почему так странно оделась?
Почему не вышла через ворота?
Если мама собралась пешком путешествовать по стране, куда она могла направиться?
Предположим, транспорт нашелся - куда бы мама на нем уехала?
Как поступила с накопленными средствами?
Почему при ней не было никаких вещей, ведь она замыслила побег?
Почему мама сбежала в мой день рождения?
Почему не попрощалась, ничего не объяснила?
Я отложила карандаш и уставилась невидящим взглядом на маленькие водовороты в ручье и крошечных мальков форели, похожих на черные слезинки.
В подлеске за ивой зашуршала листва. В мое укрытие заглянула знакомая лохматая морда.
Это ты, Реджинальд? Я хочу побыть одна, сказала я, но при этом все же потянулась к старому псу. Он уткнулся носом мне в щеку и радостно повилял клочковатым хвостом, а я бережно его обняла. Вдруг сверху раздался мелодичный голос:
Благодарю тебя, Реджинальд.
Надо мной стоял мой брат Шерлок.
Я ахнула, оттолкнула Реджинальда и метнулась к рисункам, лежащим на земле, но Шерлок меня опередил.
Он с удивлением посмотрел на листы, а затем, закинув голову вверх, залился тихим, но искренним смехом, и так долго смеялся, что в конце концов без сил опустился на гладкий камень у ивы, хватая воздух ртом.
Я густо покраснела от стыда, но брат мне улыбнулся:
Молодец, Энола. У тебя получились отличные карикатуры. Он вернул мне рисунки. Думаю, Майкрофту их лучше не видеть.
Я опустила взгляд и спрятала листки на дно деревянной коробочки.
Знаешь, рано или поздно эта покосившаяся ива рухнет в ручей, добавил Шерлок. Будем надеяться, что в этот момент тебя под ней
не окажется.
Он не насмехался над моим тайным убежищем, но в голосе его слышались осуждение и просьба выйти на свет. Я нахмурилась, но подчинилась.
А это что за бумажка? спросил Шерлок. Я взгляну?
Мой список вопросов. Ладно, уже не важно, что брат обо мне подумает. Я отдала ему листок и плюхнулась на поросший мхом камень.
Шерлок внимательно изучил список. Его узкое угловатое лицо приобрело серьезное выражение.
Ты перечислила самые важные моменты, заключил он с заметным удивлением. Полагаю, матушка не хотела, чтобы сторож запомнил, в какую сторону она пошла, и поэтому не воспользовалась глав- ними воротами. А транспорт мог заметить случайный прохожий: вероятно, из-за этого она не поехала по дороге. Хитро. Теперь нам ни за что не догадаться, где ее искать на севере, юге, востоке или западе.
Я кивнула и выпрямила спину. Настроение заметно поднялось. Старший брат не поднял меня на смех, а поделился собственными выводами.
Теперь я поняла, почему на душе у меня полегчало во время разговора за вторым завтраком.
Тогда выяснилось, что братья не приезжали к нам из-за крупной ссоры с матерью и моей вины здесь не было. Во мне затеплилась надежда.
Вдруг мое желание сбудется и у меня еще есть возможность с ними поладить?
Я хотела, чтобы они... О том, чтобы Майкрофт и Шерлок меня полюбили, я и не мечтала. Но пусть я хотя бы буду им не безразлична.
А на остальные вопросы, Энола, мы постараемся найти ответы, договорил Шерлок.
Я снова кивнула.
Одного я не понимаю, задумчиво добавил он. Разве матушка странно оделась? По описанию Лэйна мне так не показалось.
Я вспомнила неловкий разговор с Лэйном и смущенно пробормотала:
Ее... э-э... юбка.
А, турнюр? спокойно уточнил Шерлок. Говорят, один каннибал как-то спросил жену миссионера: «У вас там все девушки рождаются с уродствами?» Что ж, не нам судить леди и их попытки прихорошиться. Ох уж эта дамская логика! Он пожал плечами и отложил листок. Энола, через час я возвращаюсь в Лондон. А искал я тебя, чтобы попрощаться и сказать, как приятно мне было увидеться с тобой снова, по прошествии стольких лет.