Остановите ее!
В тот же момент я завизжала:
Этот негодяй меня трогал!
Столь суровое обвинение не могло не возмутить прохожих, и все набросились на него с криками. Тем временем я, огибая юбки дам и юркая под локти джентльменов, выбежала из толпы и скрылась все в той же Общественной дамской комнате, объяснив охраннику у входа, что кое-что там забыла. В основном помещении я обнаружила служанку, которая распыляла ароматную туалетную воду из флакончика, пытаясь заглушить неизбежную вонь.
Исчезните! чуть ли не рявкнула я, и она тут же вышла в зал.
К тому моменту, как, предположительно, Майкрофт объяснился с толпой и вызвал констебля, я уже выбралась в окно с другой стороны здания в новом обличье. Без шляпки, перчаток и очков я уже не походила на женщину-ученого, и вид у меня был не такой унылый, как у этих несчастных созданий а все благодаря цветистой шали с индийским узором, которую я хранила в подкладке на грудь как раз для подобных случаев (а еще для того, чтобы зрительно увеличить бюст). Я всегда носила с собой уйму полезных вещей. Без перчаток и в шали, которая покрывала голову и свисала чуть ли не до земли, я выглядела вполне богемно. В таком виде я спустилась в метро и без приключений добралась до конторы «доктора Рагостина».
Я отбросила в сторону богемную шаль, включила газовые лампы, плюхнулась на диван, обитый ситцем в цветочек, и нахмурилась.
Я страшно на себя сердилась. Будь я начеку, прими я необходимые меры предосторожности казуса с Майкрофтом никогда бы не произошло. Мало того что я опозорилась (сил радоваться тому, что и он был опозорен, у меня пока не было), так еще и упустила возможность проследить за леди Сесилией и выяснить, какая новая опасность ей угрожает. Когда я столкнулась с братом, у меня из головы вылетел даже номер кеба, на котором ее увезли, и не осталось ни единой зацепки кроме разве что загадочного веера. Право, если бы не этот конфетно-розовый трофей, я бы решила, что вся эта история мне приснилась!
Я поднесла веер к свету и внимательно рассмотрела. Затем, выудив из подкладки на грудь лупу, изучила каждый дюйм под увеличительным стеклом, надеясь отыскать знак или послание, но скучные деревянные пластины без каких-либо царапин или карандашных пометок и простая розовая бумага, не запятнанная ничем, кроме бледного шахматного узора из водяных знаков, словно насмехались надо мной. Как и покрытые пухом перья, явно вырванные у обычной домашней утки и выкрашенные в розовый. Зазубрин на черенках не обнаружилось, между пластинами и экраном ничего не было спрятано, потайного отделения не предусмотрено в общем, ровным счетом ничего интересного.
Пропади все пропадом! Ведь если бы не...
Проклятый Майкрофт! Чтобы этим братьям пусто было!
Все еще пылая негодованием, я переместилась за большой письменный стол из красного дерева, взяла бумагу и карандаш и карикатурно изобразила Майкрофта каким он выглядел в тот момент,
когда узнал меня: удивленный, застигнутый врасплох, со вскинутыми кустистыми бровями словно чуть не наступил на крысу, внезапно пробежавшую под ногами.
Слегка выпустив пар, я взяла следующий листок и задумчиво принялась рисовать леди Сесилию в «хромой» юбке. Когда меня охватывали сомнения, печаль или растерянность, я частенько прибегала к рисованию, и мне всегда это помогало. Леди Сесилию совершенно точно не назовешь жертвой моды. Почему же она вырядилась в это неудобное платье?
Пока я водила карандашом по бумаге, мне вспомнилась ее простенькая соломенная шляпка.
Как так вышло, что наряд на ней был самый модный, а шляпка скучная и нестильная?
Я перешла к портретам и набросала ее лицо в профиль, а затем анфас.
Прическа у леди Сесилии тоже не отвечала последним веяниям волосы убраны назад и уложены просто, без затей. Если бы ее заботил внешний вид, она бы по крайней мере отрезала себе челку, чтобы зрительно уменьшить слишком высокий лоб. Право слово, она отчасти напоминала Алису в Стране чудес. Иллюстрации Джона Тенниелабыли, несомненно, бесподобны, однако книги Льюиса Кэрролла меня все равно не пленили.
Алиса никогда не улыбалась.
Я не любила жанр абсурда и предпочитала более логично выстроенные сюжеты, приближенные к реальной жизни. Впрочем, в этой самой жизни тоже не всегда удавалось отыскать логику. Обеспеченная леди с дешевым бумажным веером ну разве это не нелепо?
Зачем ей эта розовая безделушка?
Уже целиком и полностью увлеченная рисованием, я изобразила леди Сесилию, на этот раз с веером в руке, и попыталась передать на рисунке выражение ее лица...
Я вздрогнула, словно от удара плети, как будто вновь ощутив на себе ее полный отчаяния взгляд.
Похоже, с ней стряслось нечто ужасное.
И хотя я по-прежнему не понимала, что могу для нее сделать, я не собиралась отказывать ей в помощи.
Как же мне выяснить, в чем дело?
Немного поразмыслив, я встала, подошла к одному из книжных шкафов, просунула руку за увесистый том полного собрания эссе папы римского и нажала на скрытый переключатель. Шкаф неслышно развернулся на щедро смазанных петлях и открыл проход в мою личную «гримерку». Там я переоделась и слегка подкорректировала свою наружность.