«Сумасшедшие обделены здравым смыслом, думала надзирательница. Впрочем, с ума и сходят от его недостатка». Взять хоть этого новенького. Человек здравомыслящий не упустил бы возможности погулять по саду вместе с остальными в этот славный солнечный денёк, первый день весны. Он соблюдал бы команды (Выпрямитесь! Дышите глубже! Поднимите глаза к величественному небу! Теперь шагом марш! Левой, правой, раз-два, раз-два!) и постепенно шёл бы на поправку, а не...
Выпустите меня, повторил несчастный, наверное, уже в сотый раз. Я англичанин! Вы не имеете права так обращаться с гражданином Великобритании. Хоть голос у него был злой, ругательств он себе не позволял: даже когда подрался с санитарами и подбил глаз управляющему, не сказал ни одного грубого словечка. И сейчас всего лишь горячился: Я верный подданный королевы и не заслуживаю такого обращения! Требую выпустить меня немедленно! Выпустите меня из этого проклятого гроба!
Это не гроб, мистер Кипперсолт, скучающим, но ласковым тоном ответила надзирательница. Она сидела на неудобном деревянном стуле без подушки и вязала носок. Согласна: сверху и снизу есть определённые сходства, но в гробу нет отверстий для воздуха. Как я посмотрю, никаких неудобств он вам не доставляет...
Не доставляет?! Больной внезапно рассмеялся. Надзирательница пропустила петельку, нахмурилась, отложила вязание и потянулась за карандашом и бумагой. Это дьявольское устройство никаких неудобств?! Смех его звучал надрывно и неестественно.
Не похоже, чтобы вы испытывали недомогание, с вежливым достоинством ответила надзирательница, и у вас чистая постель. Вы можете менять позу, шевелить руками. Люлька не так плоха, как смирительная рубашка.
Люлька! Так вы это называете?
Несчастный всё продолжал беспричинно смеяться. Надзирательница встревоженно сощурилась; она знала, что за ним нужен глаз да глаз. Он был хоть и приземистым, но удивительно быстрым и ловким. Почти успел перемахнуть через ограду.
В едва начатом деле мистера Кипперсолта она указала дату, время и вывела короткое предложение: «У пациента приступ истеричного хохота». Предыдущие записи были следующего содержания: мистер Кипперсолт не желал переодеваться в больничный серый шерстяной костюм после того, как его вещи забрали на хранение, отказывался от еды, моча у него прозрачная и чистая, кишечник
работал как положено, и пациент любит чистоту; голова, туловище и конечности не повреждены, мистер Кипперсолт наделён определёнными умственными способностями и пользуется носовым платком.
Ваша «люлька» лишает меня свободы, добавил он, и его раздражающий смех затих. Для человека средних лет больной выглядел неплохо. Он походил на бывшего военного и частенько приглаживал пальцем усы, чтобы успокоиться или упорядочить мысли. Когда вы меня выпустите?
После того, как вас осмотрит врач.
Точнее, осматривать его он не будет, а просто сделает укол хлоралгидрата. Врач психиатрической лечебницы страдал тяжёлой зависимостью от опия и других подобных веществ, и пациенты его волновали мало. Он только вкалывал им необходимые лекарства.
Врач?! Я врач! воскликнул безумный и снова залился смехом.
Надзирательница записала: «Упорствует в своих лживых утверждениях», отложила журнал с делом пациента и снова взялась за вязание. Пятка на носке это самое сложное, а тут ещё и постоянно отвлекают. Что поделать, такова жизнь супруги управляющего психиатрической лечебницей: приходится одновременно делать по семь дел, вздохнуть некогда, времени нет ни прогуляться, ни газету почитать. За медсёстрами приглядывать надо не меньше, чем за больными. Влияние Флоренс Найтингейл сюда не распространилось, и персонал самый что ни на есть неграмотный, а некоторые даже подвержены разнообразным порокам, по большей части пьянству.
Надзирательница тяжело вздохнула. Ей никак не удавалось исправить ошибку в вязании, и она ответила слегка раздражённо:
Врач? Вы ошибаетесь, мистер Кипперсолт. В ваших документах чёрным по белому написано, что вы лавочник.
Меня зовут не Кипперсолт! Я не тот человек, о котором вы говорите! Почему в этом адском учреждении никто не хочет понять, что я попал сюда по какой-то нелепой ошибке?!
Надзирательница почувствовала на себе взгляд больного, заключённого в похожую на гроб клетку, и устало улыбнулась:
Поверьте мне, мистер Кипперсолт, я тридцать лет здесь работаю и знаю, как часто пациенты утверждают, будто попали сюда по ошибке. Но это никогда не подтверждается. Да и о какой ошибке может идти речь, когда на руки была выдана столь внушительная сумма? Взять, к примеру, таких же несчастных, как вы. Многие представляются Наполеоном это самое распространённое заблуждение, но есть у нас и принц Альберт, и сэр Уолтер Дрейк, и Уильям Шекспир...