И на чем основано это твое убеждение?
Ошарашенный, Треслав не знал, что сказать.
— Ну, на всем вообще, — только и смог выдавить он, вспомнив, как посещал празднование бар-мицвы одного из сыновей Финклеров, однако он не был уверен, которого из них, и потому промолчал.
— Всё вообще — это вообще ничто, — сказала она.
Он был ужасно расстроен. Выходит, она не еврейка? Тогда что означала эта удивительная темная влажность, в которую он только что проник?
Она нависла над ним, едва не касаясь его лица одним из сосков. (И
— …что он трахается с нееврейками?
— Это было бы слишком просто. Я для него по-прежнему нееврейка, так что запретный плод он может сорвать и дома. Ирония в том, что он трахается с еврейками. С этой жирнючей блядью Ронит Кравиц, ассистенткой режиссера. Я не удивлюсь, если он заставит ее сменить веру.
— Я думал, она и так иудейка.
— Сменить иудейство на христианство, тупица.
Треслав временно утратил дар речи. Как много всего он не понимал! Он чувствовал себя так, будто получил приз, о котором долго мечтал, и тут же этого приза лишился, не успев даже пристроить его на каминной полке.