Они включили телевизор, но не просмотрели ни одного кадра из Сэмовой программы.
— Он такой лжец! — сказала она, выскальзывая из платья, с виду вполне подходящего для дворцового приема по случаю возведения ее мужа в рыцарское достоинство. — Где будет вся его философия, если я не приготовлю вовремя ужин? Куда денется эта философия, если заставить его держать свой хрен в трусах?
Треслав ничего не сказал. Было очень странно видеть лицо своего друга на телеэкране и в то же самое время обладать его женой. Хотя понятие «обладать» в данном случае было весьма условным. Тайлер не давала ему почувствовать себя
— Ты впервые так однозначно наебал Сэмюэла? На твоем месте я бы не слишком переживала. Он при случае без колебаний сделает то же самое с тобой. Возможно, уже делал. Он полагает это своим
Как мыслитель, он мыслит себя вправе наебывать всех подряд.
— Я не об этом. Я хочу сказать, что ты моя первая…
Он чувствовал, что эти колебания начинают ее раздражать. Постель вокруг нее как будто похолодела.
— Первая кто? Скажи прямо. Замужняя женщина? Мать семейства? Жена телеведущего? Женщина без университетского образования?
— Ты разве не училась в университете?
— Сперва скажи, что ты имеешь в виду, Джулиан!
Он дважды не смог произнести это слово, но сейчас чувствовал, что должен это сделать. Это казалось ему почти столь же греховным, как сам поступок.
— Еврейка, — сказал он наконец.
Но тут же понял, что это не совсем то слово, которое он в действительности хотел употребить.
— Жидовка, — поправился он, позволив начальному «ж» смачно размазаться по языку.
Она повернулась и взглянула так, словно впервые за этот вечер им по-настоящему заинтересовалась. В глазах ее плясали насмешливые огоньки.
— Жидовка? По-твоему, я настоящаяжидовка?
— А разве нет?
— Это лучший вопрос, какой ты мог бы мне задать. И на чем основано это твое убеждение?
Ошарашенный, Треслав не знал, что сказать.