Я попробовала это и сейчас. Мне нужно было что‑то почуять. Я призвала волчицу. Она прибежала на мой зов, белая с чёрными отметинами. Я провела кое‑какие исследования и выяснила, что эти отметины обозначают принадлежность её вида ликантропии к дальнему северу, какому‑то очень холодному месту. Чем больше снега, тем больше белых волков.
Моя кожа покрылась мурашками, и я опустила лицо над фрагментом техники. Первым запахом был запах смерти. Волк зарычал, и рычанье просочилось из моих губ.
‑Вы в порядке, маршал? – обеспокоено спросил Мемфис.
‑Порядок, пожалуйста, не разговаривайте со мной, пока я занимаюсь этим.
Запах пластика был резким, чуть горьковатым. Волчице он не понравился. Подо всем этим ощущался запах пота, страха, а вот это ей понравилось. Страх и пот означают пищу. Я оттолкнула эту мысль прочь и сконцентрировалась. Мне нужно больше. Я почувствовала запах Шермана, человеческий запах, и он по‑прежнему пах мылом и шампунем, которыми пользовался в тот день. Это было похоже на сдирание шелухи с луковицы слой за слоем. Думаю, если бы я была волком, я смогла бы почувствовать всё сразу, и распознать запахи, но мой человеческий мозг был для этого слишком медлителен.
Я почувствовала, как мой нос коснулся фрагмента, который я изучала, я задала себе вопрос «какое животное это сделало?». Я почувствовала запах слюны, и он отличался от запаха Шермана. Хотя мой мозг не мог определить, чем именно он отличался – он просто был другим. Мне нужен был запах животного, а не человека. Я целиком отдалась во власть волчицы, ощущению меха и лап и… вот оно. Едва заметное дуновение чего‑то нечеловеческого.
Я проследовала за этим слабым запахом, как обычно следуют по найденной посреди леса тропе. По тропе, которая просто была там, скрытая сорняками и кустарником. Я проскользнула по этому узкому проходу, и вдруг мир наполнился… тигром.
Тигры внутри меня кинулись навстречу, рыча. Я отшатнулась прочь от улики, запаха, Мемфиса. Я грохнулась на пол пятой точкой, с волчицей, удирающей в поисках укрытия, и тиграми, рычащими в моей голове. Когда‑то это бы означало, что тигры пытаются захватить власть над моим телом, раздирая меня на части изнутри, но сейчас я могла удержать их в узде.
Кто‑то схватил меня за руку, и я подняла взгляд. Что это за пластиковое существо? Я посмотрела сквозь маску, и обнаружила, что это человек, беззащитный, и я знала, что всё это образование, все эти установки – ничто по сравнению с когтями и клыками. Мне пришлось дважды попробовать что‑то сказать, прежде чем мне удалось произнести:
‑Место, дайте мне место.
Он отпустил меня, просто отодвинувшись назад. Я посмотрела на него и на двух других. Патриция была напугана, что заставило тигров выгнуться во мне, счастливые коты. Страх означает пищу.
Я рывком встала на ноги и устремилась к двери. Мне необходимо убраться от них подальше. Не стоило пытаться сделать всё это без Эдуарда, который бы удостоверился… удостоверился, что дело не выйдёт из‑под контроля.
‑Мне нужен воздух, только и всего. Не надо меня трогать.
Я распахнула дверь и вышла наружу. Я приземлилась на колени, прислонившись к стене, стараясь загнать тигров обратно в безопасную зону. Им не хотелось уходить. Они учуяли другого тигра, и он их заинтересовал.
‑Анита, ты в порядке? – спросил Эдуард, стоя недалеко от меня.
Я покачала головой, вытянув руку ладонью вперёд, жестом показывая «держись подальше». Он послушался.
‑Поговори со мной, ‑ не отставал он.
Мой голос звучал хрипло, но отчётливо:
‑Я призвала маленькую пушистую энергию, чтобы попытаться найти подсказку.
‑Что произошло?
‑Не знаю, что убило остальных, но мы ищем вертигра, который, возможно, ниже метра восьмидесяти в человеческой форме, или имеет непропорционально маленькие руки. Этот вертигр достаточно силён, чтобы видоизменять только когти и зубы, не покрываясь мехом и без каких‑либо других внешних изменений.