1
Был день св. Патрика, а на мне - единственный зеленый предмет: значок с надписью “Ущипни меня, и ты покойник”. Вообще-то с вечера я вышла на работу в
зеленой блузке, но ее залило кровью из обезглавленного цыпленка. Ларри Киркланд, стажер-аниматор, выпустил цыпленка из рук. Он, естественно, затрепыхался, как
и положено обезглавленному цыпленку, и забрызгал нас кровью. В конце концов я его поймала, но блузка погибла.
Пришлось мчаться домой переодеваться. Уцелел только угольно-серый пиджак от костюма, который был в машине. Пришлось надеть его с черной блузкой, черной
юбкой, темными колготками и черными туфлями. Берт, мой босс, не любит, когда мы на работу надеваем черное, но раз мне пришлось идти в офис к семи, не поспав
ни минутки, как-нибудь он это переживет.
Я налила себе полную кружку такого крепкого кофе, какой только можно проглотить. Это мало помогло. Передо мной на столе лежали фотографии размером 8 на
10. На первой был снят склон холма, вскрытый, очевидно, бульдозером. Из разрытой земли приветственно высунулась рука скелета. На следующей фотографии -
человек, тщательно разгребающий землю, откапывая расколотый гроб и лежащие рядом кости. Еще одно тело. Снова пущен в дело бульдозер. Он пропахал красноватую
землю и обнажил старое кладбище. Кости усыпали землю, как цветы.
Вот череп, оскалившийся в беззвучном крике. К макушке еще цепляется клок светлых волос. Покрытая пятнами ткань вокруг трупа - саван. Рядом с макушкой
черепа я отметила три бедренные кости. Либо у трупа было три ноги, либо здесь все как следует перемешалось.
Отвратительные фотографии. Цвет, конечно, помогает идентифицировать трупы, но глянец - это уже слишком. Как снимки в морге, сделанные модным фотографом.
Наверное, есть в Нью-Йорке какая-нибудь галерея, которая выставит эту хреновину и станет подавать вино и сандвичи, а посетители, разгуливая по выставке, будут
переговариваться: “А ведь сильно сделано, правда? Очень впечатляет”.
Действительно, сильно сделано. И очень впечатляет. Кроме фотографий, не было ничего - никаких пояснений. Берт велел, чтобы я зашла к нему в кабинет,
когда их посмотрю, - он все расскажет. Я, конечно, поверила. И в Санта Клауса, и в Пасхального Зайчика.
Собрав картинки, я вложила их в конверт, подхватила кружку с кофе и вышла в приемную.
Там никого не было. Крейг уже ушел, Мэри, наша дневная секретарша, раньше восьми не приходит. Это те два часа, когда в конторе никого не бывает. И то,
что Берт велел прийти именно в это время, мне сильно не нравилось. Зачем такая секретность?
Дверь в кабинет Берта была открыта. Он сам сидел за столом, попивая кофе и перекладывая какие-то бумаги. Поглядев на меня, он улыбнулся и знаком велел
подойти поближе. Улыбка его мне тоже не понравилась. Берт никогда не бывает особенно приветлив, если ему не нужно чего-нибудь.
Тысячедолларовый костюм, белоснежная рубашка, галстук. В серых глазах искрится жизнерадостный оптимизм. Вообще глаза у Берта цвета немытых окон, и потому
искры даются с серьезным усилием. Снежно-белые волосы были недавно пострижены таким коротким ежиком, что кожа просвечивала.
- Присядь, Анита.
Я бросила фотографии на стол и села. - Чего ты там придумал, Берт?
Он улыбнулся еще шире:
- Ты видела фотографии?
- Да, а что?
- Ты могла бы их поднять из мертвых?
Я прищурилась, прикидывая.