Потом рука его дернулась, как будто он хотел взять оружие. В ту же минуту я спросил:
– Кстати, как поживает миссис Марз?
На мгновение мне показалось, что я зашел немного дальше, чем следовало. Трясущейся рукой он сделал судорожное движение к револьверу, мышцы его лица напряглись.
– Уходи, – тихо сказал он. – Мне наплевать, куда ты сейчас пойдешь и что будешь делать. Дам тебе только один хороший совет: не вмешивай меня в свои делишки, не то пожелеешь, что тебя не зовут, к примеру Мэрфи и ты не живешь в Ирландии.
– Я предпочел бы горы, недалеко от Клонмеля, – сказал я. – Говорят, у вас есть друг родом оттуда.
Он склонился над столом. Глаза его стали холодными, как лед, но он не шевельнулся. Я подошел к двери, открыл ее и оглянулся, чтобы взглянуть на него. Он следил за мной взглядом, но его склонившееся серое тело не сделало ни одного движения. В его глазах я прочел ненависть.
Выйдя из дома, я выбрался из лабиринта живой изгороди и направился к своей машине. Сел, повернул руль и стал спускаться с горы. Никто в меня не стрелял. Я проехал несколько кварталов, свернул, выключил мотор и несколько минут сидел спокойно. Никто за мной не следил. Я вернулся в Голивуд.
Глава 14
Было без пяти пять, когда я остановился рядом с главным входом жилого дома на Рэндолл‑Плас. Несколько окон уже светилось, радио бормотало что‑то в наступающих сумерках. Я поднялся лифтом на пятый этаж и пошел по длинному, покрытому зеленым ковром коридору, со стенами, отделанными панелями из слоновой кости. Прохладный сквозняк тянул из открытой двери холла к запасному ходу. Рядом с дверью номера четыреста пять виднелась маленькая, сделанная из слоновой кости кнопка звонка. Я нажал на нее и ждал, как мне показалось, довольно долго. Наконец дверь бесшумно приоткрылась на ширину стопы. Было что‑то подозрительное в том, как она открылась: медленно и словно украдкой. За дверью стоял длинноногий плечистый мужчина с темно‑карими глазами на темном, бесстрастном лице. Похоже было, что он научился контролировать свою мимику уже очень давно. Его волосы казались сделанными из стальной проволоки, растущей откуда‑то сзади, благодаря чему его коричневый лоб производил впечатление необычайно высокого и придавал ему, при поверхностном взгляде, вид мыслителя. Его мрачные глаза изучали меня без тени заинтересованности. Длинные коричневые пальцы придерживали край двери. Он молчал.
– Гейгер, – сказал я.
Лицо даже не дрогнуло, выражение его не изменилось. Откуда‑то из‑за двери он вынул сигарету, сунул ее в рот и выпустил небольшое облачко дыма. Сквозь это ленивое пренебрежительное дуновение до меня донесся холодный медленный голос, бесстрастный как голос крупье в игровом доме.
– Что вы сказали?
– Гейгер. Артур Гвинн Гейгер. Тот, у которого книжки.
Мужчина, казалось, анализировал мои слова. Он взглянул на тлеющий кончик своей сигареты. Его другая рука, которой он придерживал дверь, исчезла из поля зрения. По движению его плеч можно было догадаться, что он производит ею какие‑то действия.
– Я не знаю никого с таким именем, – сказал он. – Он что, живет где‑то поблизости?
Я улыбнулся. Ему это не понравилось, его глаза холодно блеснули.
– Вас зовут Джо Броуди? – спросил я.
Коричневое лицо окаменело.
– Ну и что? – последовал ответ. – Тебе что‑нибудь нужно, братец, или просто развлекаешься?
– Значит, вы Джо Броуди, повторил я. – И вы не знаете никого по имени Гейгер. Очень смешно.
– Да? Возможно. У вас странное чувство мора. Демонстрируйте его где‑нибудь в другом месте.
Я оперся на дверь и послал ему обворожительную улыбку.
– У вас есть книжки, Джо.